Читать «Учитель-психопат» онлайн - страница 146

Он несколько раз закидывал блесну. Ничего не поймав, закидывал вновь. Пробовал «прикормить» рыбу кусочками хлеба.

После часа мытарств и отсутствия результата Готов убрал спиннинг в багажник, сел за руль автомобиля и порулил, издавая звуки болида Формулы 1. Еще немного побродил по берегу, а когда надоело, развалился на брезенте и стал глушить водку.

Когда приплыли Смирнов с Лукиных Готов лежал, глядя в небо, с травинкой во рту.

— Поймали?! — вскочил Готов, завидев коллег.

— Есть маленько, — похвастался Лукиных, демонстрируя садок с карпами. — А у тебя что?

— А я не поймал, — опустил голову Готов. — Зато уже полбутылки выпил.

— Хорошо, — сказал Смирнов. — Сейчас ушицы сварим. Пойдемте, Рудольф Вениаминович, за дровами. Пока вода закипает, мы с Михаилом хотим еще заплыв сделать.

Нарубили дров. Лукиных воткнул по бокам костровища две металлические стойки, загнутые на концах в виде колец. В кольца он продел отрезок арматуры, а на нее повесил котелок с крючком.

Уха получилась очень вкусной. Поев, Лукиных стал рыбачить с берега, а Готов со Смирновым допивать вторую бутылку.

— Владим Константинч, я ведь нормальный учитель? — икая, спросил Готов. — Скажите, что нормальный.

— Норма… нормальный, — ответил Смирнов и засунул в рот колбасу.

— И Вы классный директор, — глубоко вдохнул Готов, — а Сафронова — стерва.

— Стерва, — согласился Смирнов, жуя, — еще какая стерва.

— Выпьем, Владимир Константинович, за то, что Сафронова — стерва.

Готов неуклюже налил остатки водки в железные кружки. Залпом выпил и совершил попытку подняться, но, потеряв равновесие, завалился на брезент и опрокинул на себя тарелку с недоеденной ухой:

— Ой, какой я неловкий. Цепануло не по-детски. Купаться хочу.

— Вода холодная, Рудольф Вениаминович, — предостерег Смирнов. — Заболеете.

Готов махнул рукой, кое-как поднялся и, шатаясь, поковылял к берегу. Там он спустил лодку на воду, запрыгнул и поплыл, гребя маленькими деревянными веслами.

С середины озера он помахал стоящему на берегу Лукиных. Физрук ответил ему тем же жестом.

Солнце встало в зените и сильно пекло. Готова разморило и, улегшись на дне резиновой лодки, учитель уснул.

Готов обнаружил себя лежащим в гробу. Руки были сложены на груди и держали восковую свечу. Он лежал в своей квартире. Вокруг гроба стояли соседи, коллеги, некоторые ученики. Подошли родители, покачали головой и отошли. Готов видел, как коллеги шарят в его вещах, доставая самое сокровенное. Один школьник сказал другому: «Вот и хорошо, что он сдох. Я его коллекцию прихватизировал». Готов попробовал крикнуть, но не смог произнести ни звука, хотел встать, но тело не слушалось. Тут он вспомнил, что читал в газете о летаргическом сне: пульс не прощупывается, зрачки узкие; некоторых людей так и хоронили, а когда производили эксгумацию, они были перевернутыми.

Бабки в черных платках, стоящие возле гроба, причитали: «Как живой, как живой…»