Читать «Черная магия с полным ее разоблачением» онлайн - страница 3
Мария Викторовна Спивак
Запомнилась электричка, жесткое сиденье, окно, пятна и царапины на стекле, смертная тоска. Трое молодых красивых парней рядом, с бесконечным упоением обсуждавших, где, как и у кого можно раздобыть дозу. Заезженная пластинка в голове противным голосом повторяла: одна — навсегда. Что теперь — это?
Было стыдно. Очень. Измена, такой позор. Чужие, жесткие взгляды больно царапали тело, неприлично оголившееся без автомобильного панциря. А ведь если Иван уйдет… Мысль в ужасе обрывалась. Между тем, кругом сидел
В калитку я вошла улыбаясь. Родственники поспешили навстречу — только чуть быстрее обычного, почти ничем не выдавая беспомощной растерянности. Я сразу почувствовала себя больной птичкой, которую кладут в коробочку с ваткой и выпаивают из пипетки.
Отлежавшись, я встала и пошла к кухне, отдельному домику. Окна были открыты, изнутри доносились голоса.
— Ваня ей даже не позвонил, — возмущалась мама.
До сих пор я не плакала, но сейчас, еле сдерживаясь, крепко зажмурилась и замотала головой. По моим представлениям, Иван должен был ждать меня на даче или, в самом худшем случае, обрывать телефон.
— И нам, — отозвался папа. — Хоть бы поинтересовался, как она.
— Ванечке сейчас очень стыдно, — нежно проговорил свекор, — а вы же его знаете. Не выносит неловких ситуаций, в детстве даже из кино убегал.
Молчание моих родителей было красноречивее всяких слов.
— Вот уж не думали, не гадали, — спустя какое-то время сказала мама.
— Возраст, — горестно откликнулся папа.
— Ванькин дед как раз в сорок восемь завел молодую любовницу. Так и бегал между ней и мамой, пока не добегался до инфаркта, — победным тоном сообщил свекор.
Умеете вы, Ефим Борисович, ляпнуть, явно подумали про себя мои родители. А тот в ответ невозмутимо изрек непонятное:
— Нитибюс, черный дракон.
Его реплику опять проигнорировали — чтобы старик, упаси боже, не оседлал любимого конька. Он, историк, всю жизнь изучал средневековье, а в последние годы увлекся алхимией, оккультизмом и магией.
— Напрасно вы так реагируете, — обиделся Ефим Борисович.
Тут вошла я.
Родственники долго не осмеливались произнести ни слова. Потом мама, самая бесстрашная, небрежно, почти без интереса, спросила:
— Он тебе вообще хоть что-нибудь объяснил?
Я начала рассказывать. Мама хмурилась. Папа и свекор, слушая, синхронно мотали головами.
Три дня ушли на обсуждение мужчин вообще —
Иван по телефону слезливо клялся в любви, заверял, что с романом покончено и дороже меня у него никого нет — но не приезжал. Под всяческими предлогами. К вечеру третьего дня, когда отчаянье мое дошло до предела, он позвонил и сказал: дальше так невозможно, семья есть семья, возвращайся домой. Я согласилась.