Читать «Языки современной поэзии» онлайн - страница 11

В этом тексте за вопросом о национальной принадлежности следует злобный ответ не про национальность. Слова нет, я вирус спида сообщают, что автор-персонаж отвержен, заразен, опасен.

Называя себя словом, обозначающим опасную болезнь, Лосев, вероятно, имеет в виду и английское слово speed — ‘скорость’. Возможность такого прочтения следует не только из насыщенности многих его текстов билингвистической игрой слов, но также из того, что ближайший друг и объект филологического внимания Лосева — Бродский — постоянно говорил (в том числе и в Нобелевской речи) о поэзии как о колоссальном ускорителе сознания.

Автометафоры осколок, черепок обозначают здесь не только результат разрушения, но и сохранившийся остаток бывшего, историческую ценность. Голландская печка — и предмет быта, согревающий дом, и произведение искусства. А прилагательное, указывающее на иностранное происхождение этого предмета, существует в русском языке еще и как часть известной инвективы хер голландский.

В конце XX века утвердилось представление о поэте как об орудии языка, этот тезис часто повторял Бродский — во многих интервью и в Нобелевской речи. Лосев говорит об этом языком поэзии, показывая, что текст является воплощением тех свойств слова и формы, которые можно найти и в прошлых, и в будущих состояниях языка:

Грамматика есть бог ума. Решает все за нас сама: что проорем, а что прошепчем. И времена пошли писать, и будущее лезет вспять и долго возится в прошедшем. Глаголов русских толкотня вконец заторкала меня, и, рот внезапно открывая, я знаю: не сдержать узду, и сам не без сомненья жду, куда-то вывезет кривая. На перегное душ и книг сам по себе живет язык, и он переживет столетья. В нем нашего — всего лишь вздох, какой-то ах, какой-то ох, два-три случайных междометья.

(«Грамматика есть бог ума…»)

История редуцированных гласных, история орфографии осмысляется как история народа:

Шаг вперед. Два назад. Шаг вперед. Пел цыган. Абрамович пиликал. И, тоскуя под них, горемыкал, заливал ретивое народ (переживший монгольское иго, пятилетки, падение ера, сербской грамоты чуждый навал; где-то польская зрела интрига, под звуки падепатинера Меттерних против нас танцевал. <…>)

(«Шаг вперед. Два назад. Шаг вперед…»)

Характерно, что падение ера (до XI–XII веков ослабленного гласного звука, который обозначался буквой «ъ») понимается не только как процесс, наиболее активно проходивший в XII веке, но и как изменение правил орфографии реформой 1918 года, устранившее написание «ъ» на конце слов. Твердый знак метафорически предстает последней твердыней, а падение ера (термин исторической грамматики) — падением крепости. Слово падение, таким образом, актуализирует в тексте свою полисемию, а слово твердый — синонимию со словом крепкий.

Термин превращается в поэтический троп, предмет сравнения, объект и субъект метафоры: