Читать «Мечи Ямато» онлайн - страница 164

Дверь отъехала со слабым шорохом, и Артем уловил запахи, свойственные мужскому жилищу: едкий запах пота и аромат луковой отрыжки. И звуки были под стать: крепкий здоровый храп, невнятные сонные бормотания, тихое похрустывание соломенных тюфяков, на которых ворочались караульные.

В тусклом свете фонарика-гандо Артем видел, как работали бойцы его отряда. Касаи метнулся от двери налево, Фудзита — направо. Оба склонились над лежавшими людьми. А их было в комнате пятеро. Наверное, один — начальник караула, четверо — караульные. А тот, что лежит в коридоре, не иначе, был у них кем-то вроде дневального, в чьи обязанности входило вовремя будить смену и начальника караула.

В руке у Касаи в тускло-желтом свете фонарика-гандо блеснули оба лезвия о-но-гама (любимые им стрелки и звездочки в такой ситуации, ясное дело, не годились). Фудзита действовал кинжалом-танто.

Артем держал фонарь в левой руке, стоя на пороге и наблюдая как за происходящем в комнате, так и за коридором. Правая его рука сжимала танто — он был готов в любой момент метнуть кинжал или, отбросив фонарь, рвануться вперед на помощь. Но помощь не потребовалась.

Человек другой эпохи беспокойно метался в душе Артема, человек других взглядов на жизнь и смерть. Этот человек не мог спокойно смотреть, как хладнокровно режут спящих. («А не ты ли однажды видел рядовой случай на дороге, — заговорил внутренний голос, — когда проезжающий по ней самурай снес голову идущему навстречу крестьянину. Судя по тому, как самурай потом любовно рассматривал свой клинок, он только что получил выкованную катану от мастера-оружейника. А катана не считается оружием, покуда не попробовала крови. Самурай, видимо, не мог дотерпеть до ближайшего сражения. Да и зачем терпеть, спрашивается, когда вон идет крестьянин! Не человек же идет. Ты не забыл, что эти вот самураи полноценными людьми признают только равных себе или стоящих выше них на иерархической лестнице, а всех, кто находится ниже, приравнивают к домашней скотине — дескать, да, приносят пользу, но ценности большой не представляют? И по-другому самураи мыслить не могут. Не оттого, что они все как на подбор прирожденные палачи, просто эпоха такая на дворе — грубая, жестокая, простая, напрочь лишенная справедливости в твоем понимании этого слова. Эта эпоха диктует суровые законы, с младых ногтей воспитывает в своих детях определенный склад мыслей, который уже не переделаешь. А в тебе, дорогой мой внешний голос, еще колосятся взгляды эпохи прав человека и всяких там „Амнисти интернэшенл“. Пора отвыкать...»)

Один из караульных забился в агонии, хрипя, колотя руками и ногами по полу. Он разбудил остальных — их оставалось двое. Они мигом вскочили, хватая лежавшие рядом с ними мечи.