Читать «Старый патагонский экспресс» онлайн - страница 313

Так оно и было. Те самые горы и долины Патагонии, так обрадовавшие меня своим разнообразием и непередаваемой красотой, были причиной нашего медленного продвижения вперед. Двигаясь по прямой, поезд преодолел бы это расстояние всего за три часа, но мы должны были прибыть в Эскуэль не ранее восьми тридцати, почти через четырнадцать часов с момента отправления. Ехать через горы вовсе не так интересно, если в них не пробиты туннели.

Этот поезд тянул настоящий паровоз, и впервые с той минуты, как я покинул дом, мне стало досадно из-за того, что у меня нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть эту машину. Больше всего он напоминал помятый самовар на колесах, с металлическими заплатами на паровом котле, протекающими трубами под ним, дребезжащими заглушками и клапанами и металлическими трубами, спускавшими пар по бокам. Топка работала на мазуте, поэтому не сильно коптила, но у нее явно наблюдалась последняя стадия астмы, судя по бесконечному хрипу и кашлю на подъемах и пронзительному свисту на спусках, заставлявшему меня думать, что мы потеряли управление. Узкие вагоны для узкоколейной дороги целиком были деревянные. Первый класс был не чище второго, но спинки сидений там были несколько выше. Каждое сочленение отчаянно скрипело, и, когда паровозу удавалось разогнаться (слава богу, это случалось не так часто!), вагон наполнялся таким скрежетом и дребезжанием, что я в ужасе ждал, что все вот-вот рассыплется на куски. Просто возьмет и рухнет кучей щепок и обломков посреди одной из этих пустошей.

Доисторический пейзаж за окном заставлял вспомнить задний план в музейной панораме со скелетами динозавров. Голые утесы и ущелья, колючие кусты и камни, и все так зализано песком и ветром, что кажется, будто какой-то грандиозный поток придал окрестностям эту текучую форму, лишив их индивидуальных черт. И все тот же ветер неутомимо продолжал свою работу, не позволяя расти деревьям, выдувая частицы почвы, обнажая все новые скалы и сдувая с места мертвые уродливые остовы кустов.

Пассажиры в этом поезде вообще не смотрели в окна, разве что на станциях, если хотели купить виноград или хлеб. Одно из преимуществ путешествия на поезде, что вы всегда можете определить свое местонахождение, просто выглянув в окно. Вам не требуются для этого какие-то специальные вехи. Горы, реки, равнины — сами расскажут вам о том, как далеко вы забрались. Но в этих местах никаких вех не было и в помине. Вернее, весь пейзаж был полон вех, неотличимых одна от другой: тысячи и тысячи холмов, пересохших ручьев и мертвых кустарников — и все похожи друг на друга. Я то дремал, то просыпался, часы тянулись без конца, пейзаж за окном не менялся. И даже станции не менялись: будка, бетонная платформа, глазеющие на поезд люди, мальчишки с корзинками со снедью, собаки, полотно дороги.

Я начал высматривать гуанако. Мне больше нечем было заняться. Там не было ни одного гуанако. Зато были другие создания: птицы самых разных видов, от мелких певчих пичужек, пронырливых, как воробьи, до темных больших силуэтов ястребов и соколов, паривших в небе. Если кто и водится в Патагонии в изобилии, так это птицы. Здесь было множество сов, в предгорьях Анд водились крупные орлы, а на самом юге — альбатросы с невероятным размахом крыльев. Убогий унылый пейзаж оставался неизменным, и во мне назревало желание спрыгнуть с этого поезда. «И еще за то мы должны быть благодарны поезду, что он подобно некоему божеству во мгновение ока переносит нас через эту тьму со многими таящимися в ней опасностями, — писал Роберт Льюис Стивенсон. — Мы с легкостью преодолеваем эти ужасные земли; подобно чайке, чьи крылья проносят ее сквозь ураган, оберегая от акул».