Читать «Свенельд или Начало государственности» онлайн - страница 71

           Я не забывал о Рюрике и о своем долге, и всецело упивался мгновениям любви, ощущая их зыбкость и бренность.

        – С каждым  встречей я становлюсь все более ненасытней, –  признавалась Ната.

 – А я, каждый раз обнимая тебя, боюсь, что эта встреча последняя  – откликался я и, предупреждая вопрошающее «почему», сминал малиновую спелось ее губ терпким поцелуем.

        И хотя наша любовь была совсем не похожа на реальность, мы задавали друг другу неискушенные   вопросы, с дотошностью задаваемые любовными парами в разных странах и в разные времена.

        Ее первым мужчиной стал сын рыбака, Скрижал, живший по соседству с Шатуном и часто заходивший в его землянку, чтобы обменять свежую рыбу на мясо, всегда в достатке заготовленное удачливым охотником.

    «На играх мы постоянно оказывались рядом, – рассказывала она, –  и его крепкие руки не раз скользили по моему телу, оставляя на белом сарафане  пятна от въедливого пота, которые даже пришлый суховей не мог высушить до конца, и темные разводы, словно синяки, лиловели при лунном свете. Он не подпускал ко мне остальных сверстников, и жестоко дрался с ними, отстаивая свое безраздельное право на мое внимание. Частые ссоры, перерастающие в нешуточные столкновения, закалили Стрижала, вскоре он добился уважения и более старших шехонцев, приобретя славу искусного кулачного бойца, способного свалить с ног взрослого мужа. Но по-прежнему его похотливые руки лишь раздражали меня, а неистребимый рыбный запах  не возвращал в  полузабытое детство.

            Настал день, когда венки луговых ромашек, брошенные с наших голов в Согожу, поплыли по течению, цепляясь друг за друга, – и мне  впервые стало ясно, что девичество мое затянулось, но, что я совсем не желаю стать женщиной в объятьях настырного соседа. Я чувствовала, что стоит только намекнуть о прилипчивом рыбаке Шатуну, и, несмотря на всю прыть Скрижала,  он навсегда перестанет преследовать меня. Но Шатун так и остался в неведении, не замечая ни моих спелых налившихся грудей, ни  бессонных ночей, изводящих меня сладострастным томлением.

             Случилось то, что должно было случится. Ночью, в отсутствии Шатуна, в очередной раз исчезнувшего из племени на неопределенное время, пахнуло пугающей прохладой, раздались крадущиеся шаги, и скользкое мужское тело навалилось на меня всей своей тяжестью, обдавая рыбной копотью и остротой огородных специй. Скрижал не снизошел до ласк и поцелуев, мое лоно оставалось сухим и безучастным, и ему пришлось натаскивать его на свой наконечник любви, как узкий сапог на распухшую от беспрестанной ходьбы  ногу. Ни он, ни я не получили в полной мере то, что могли бы получить от воровского соития, но мой оберег – золотая монетка на тонкой цепочке, победным трофеем красовалась теперь на груди Скрижала.