Читать «Свенельд или Начало государственности» онлайн - страница 70
Андрей Тюнин
Голова докатилась до нас, и мы дружно отпрянули от нее, ничуть не сожалея о случившемся, но и ни капли не торжествуя над поверженным врагом.
А обезглавленное тело еще продолжало держаться на кривых коротких ногах, и Рюрику пришлось плашмя приложиться мечом к осиротелым плечам, и тогда оно покачнулось и грузно шмякнулось на землю, обдав нас теплой жижей из грязи и крови.
Часть третья Наследник
22
Выздоровев и окрепнув, Горыс и Степан с разрешения шехонского вождя отправились в Сожск, а я, после обряда очищения снова оказавшись на попечении Наты, честно говоря, не торопился покидать речной край.
Раньше я относился к женщинам, просто как к существам, необходимым для продолжения человеческого рода, как к неизбежности, без которой жизнь воина теряет половину своего смысла: прежде чем попасть в вальхаллу, надо не только убивать врага, но и пополнять воинский запас родного племени. Большинство тварей бог создал парами, и человек не попал в число исключений. Удовольствие не было самоцелью во время физической близости – лишения не расслабляют, а закаляют воина, а страсть – источник помутнения и раздвоения рассудка. Часто во время продолжительных походов по традиции отцов и дедов мы обзаводились наложницами, но жили с ними как с женами лишь после решающих побед, а затем, отплывая домой, бросали их без сожаления на произвол судьбы. Но, случалось, в глазах некоторых из них при прощании появлялись слезы, а лица кое-кого из варягов искажала прорвавшаяся сквозь самообладание гримаса недоумения.
Сейчас же с Натой все было по-иному, и страх потерять ее придавал мне нечеловеческие силы, а за минуты близости я готов был отдать полжизни, чтобы вторую половину ее страдать и мучаться, надеясь на новую встречу.
Когда мы предавались любви, ее лоно с животной жадностью принимало меня, и наша плоть сливалась в теплый, влажный, благоухающий сочными ароматами спелый плод, попеременно орошаемый то ее, то моими соками, и каждое последующее семяизвержение, казалось, разорвет его изнутри или, по крайней мере, надолго оттолкнет нас друг от друга. Но пролетала вечность – неземное слияние продолжалось, и только ее стоны становились отрывистее и суше, а нежные слова слетали с моих губ все реже и реже – и это не было самоистязанием – когда я отрывался от нее – вулкан блаженства не поглощал наше сознание, а тела наполнялись неувядаемым с первой близости торжеством вдохновенных мышц. Мы могли, не пресыщаясь, отдаваться физической близости несколько дней и ночей подряд. Слова, а не силы покидали нас, понимая свою ненужность и фальшивость. Непроизвольный, чувственный вздох; малейший трепет набухших сосков; порхающий, словно крылья бабочки, но неизменно волнующий поцелуй был нам понятен без слов, и любое желание было взаимным и удовлетворялось естественно и просто. Но не одно плотское вожделение связывало нас воедино. Случалось, наоборот, слова лились беспрерывно, и картины прошлого, преследующие одного из нас, разверстывались перед другим с пугающей откровенностью, а мечта расцветала радугой, соединяющей души незримым мостом теплых успокаивающих красок.