Читать «Ледяные руки» онлайн - страница 48
Эрл Стенли Гарднер
— И тогда вы ушли с работы?
— Да.
— Брат признался вам, что присвоил деньги?
— Да.
— И сколько, вы говорите?
— Около трех-четырех тысяч.
— А у меня создалось впечатление, что недостача составляла только тысячу, максимум тысячу пятьсот, — заметил Мейсон.
— Был момент, когда цифра достигала пяти тысяч. Потом он пару раз выиграл, и цифра значительно уменьшилась. Но ситуация оставалась взрывоопасной, я это знала. И поэтому мечтала разбогатеть, чтобы возместить недостачу, а позже — утолить глодавший брата неуемный финансовый голод, который толкал его на хищения.
— Итак, расплатиться он не мог?
— Нет. И пребывал в отчаянии. Еще бы! Поневоле взвоешь, когда в кармане последняя сотня… По-моему, он собирался присвоить еще денег. Философия на мой лад — или все, или ничего. Кажется, у него появилась мыслишка, мол, какая разница за сколько страдать, за пять тысяч или за три с половиной, один черт… Но тут что-то произошло. Не знаю что, но доступа к наличности не стало. Во всяком случае, на бега он отправился с сотней долларов, и только. Больше ставить ему было нечего.
Обдумав услышанное, Мейсон вдруг сказал:
— Вот вам совет. Сидите, будто воды в рот набрали. Никому ни слова. Не давайте полиции ни малейшей зацепки. Вас будут допрашивать. Будут сладкими голосами утверждать, что вы, по их мнению, выгораживаете кого-то другого, что они хотят вас…
— О, но все это уже было.
— И вы ничего не сказали о брате?
— Абсолютно ничего.
— Прекрасно, — похвалил свою клиентку Мейсон. — Продолжайте в том же духе. Не рассказывайте им ничего. Твердите одно: за любой информацией пусть обращаются к вашему адвокату, и я предоставлю им те сведения, какие можно предоставить… Должен предупредить вас еще об одном, о газетных страстях. Репортеры, слезливые комментаторы — любители сенсаций, вся эта публика будет вымогать у вас интервью, суля представить вас публике в исключительно благоприятном свете.
— И это будет неправдой?
— Не обязательно, — сказал Мейсон. — Иные из репортеров — честные ребята. Они постараются сохранять беспристрастность, но при этом захотят описать своим читателям вашу персону, вашу биографию, ваш характер, напишут об обескураженной девчушке с незапятнанным прошлым, добросовестной секретарше-стенографистке, которая внезапно оказалась вовлеченной в вихрь неуправляемых событий, попала в тюрьму и ожидает суда по обвинению в убийстве первой степени. Они будут старательно изображать вас, все, что им удастся раскопать в вашей интимной жизни.
— Значит, я не должна им ничего рассказывать?
— Что бы ни случилось, — категорически заявил Мейсон, — вы должны хранить гробовое молчание. Никому ни слова. Выстоите?
— Да.
— Что ж, это потребует от вас нервов, характера и железной воли.
— Я умею молчать. Если вы меня не покинете, я буду вас слушаться во всем.
Адвокат сделал знак надзирательнице, что его визит завершен, поспешил к лифту, а затем — к телефонной будке, позвонить Полу Дрейку.
Когда Дрейк взял трубку, Мейсон сказал:
— Это я, Перри. Есть задание для тебя.
— Валяй.