Читать «Глубинка» онлайн - страница 176

— Тяжелое да приятное, — шептал Семен, заворачивая золото в лоскут выделанной сохатиной шкуры…

— Садись, ешь, — Василий указал на миску. — Или разбогател и сыт?

— Разбогател! Верное слово, — опять поклонился Семен. — Благодарствую вдругорядь. — Он упрятал сверток под ошкур штанов, подсел к столу.

Устя подала чугунок с мясом. Василий кончил хлебать, облизал ложку. Ухватив кусок мяса, шмякнул в пустую миску, попросил:

— Подай-кось нож, Устя.

Устя отделилась от печки, протянула нож Семену.

— Возьми, — сказала, — передай.

Не глядя на Устю, Семен нехотя взял нож и так же вяло протянул его Василию. Устя задом отступила к печке, прикусила губы.

— Может, останешься, Семен? — кромсая мясо, полюбопытствовал Василий. — А то не ровен час, подстрелят на тропе. Балуют этим промыслом кое-кто… Хозяйствовать обоя начнем, а?

— Оно бы конечно, — Семен отодвинул миску, — да опять же какой из меня хозяин.

— Обоя, говорю, будем. Дело нехитрое, — Василий мотнул бородой, — да и погодка задурила, чуешь? С верховьев ветер, снежку бы не принесло.

Семен чуть отвернул от него голову, скосил глаза на дверь, прислушался.

— Прихватит где-нибудь и схоронит, — гудел Василий. — Тайга, она свое кре-епко доржит. Сам пропадешь и золотишко оставишь, а в ем труд заложен куда-а какой. — Он встал, подошел к двери, распахнул. В темном проеме, на свету, густо мельтешили снежинки.

— Господи Исусе! — перекрестилась Устя. Пар, вваливаясь в натопленное зимовье, расползался по полу, клубился белым.

— Здравствуй на легком слове, — поклонился в темноту Василий. — Пришла-а долгая!

Яркими от злых слез глазами Семен глядел на белые хлопья и в густом, поднявшемся до колен пару казался безногим. Устя не крестилась больше. Опустив неживые руки, глядела со страхом.

— Надолго задурила! — с мрачным торжеством определил Василий и, крякнув, захлопнул дверь. — Теперь и мне не выбраться. Куда в такую беду, — заговорил он, усаживаясь за стол. — Переждать надо. Ужо отстоится погодка, а там на лыжах. — Перегнулся, тронул Семена за плечо: — Оставайся, говорю. — Кивнул на Устю, подмигнул: — Раз все делим поровну, так уж и быть — делим все. Обоя, сказал, зачнем хозяйствовать.

Семен покрутил головой:

— Пойду я. Сейчас и пойду. Будь что будя!

— На ночь-то глядя? — Василий хмыкнул. — Прыткай… А не пущу?

— Поделились ведь, чего там? — Семен развернулся к Василию. — Как же так — не пущу? Вольнай я!

— Бог только вольнай, — метнул в потолок глазами Василий. — Он. Один.

— Уходи, Семен, — зажмурившись, обронила от печи Устя. — Все одно смертынька, уходи.

Семен с испугом, Василий удивленно повернулись к Усте. Она открыла глаза, в упор глядела на них обоих.

Упруго навалился на зимовье ветер, трепал на крыше дранье, насвистывал непутевое. Семен нашарил на столе тяжелую, тусклого олова кружку и, не спуская глаз с Усти, стал глотать остывший чай. Справа, за его спиной, тяжело дышал Василий. Глядя мимо Семена на Василия, Устя напряглась, убрала руки за спину и тут же, взвизгнув, отдернула их от раскаленной печи.

Как от выстрела, ударившего внезапно, Семен испуганно отпрянул, крутнулся к Василию и с ходу ударил его по скуле зажатой в руке кружкой. Василий ахнул, свалился на Семена и, поймав за шею, страшно давнул. Хряпнули под пальцами связки, затрепыхался Семен. Василий оттолкнул его, сжал руками разрубленную скулу.