Читать «Крылов» онлайн - страница 169

Покурив, Иван Андреевич признался, что эту басню он задумал, прочтя в «Телескопе» статью Феофилакта Косичкина «Торжество дружбы», едко высмеивавшую взаимные хвалы «братьев-разбойников» — Греча и Булгарина. Только потом он узнал, что этот остроумный памфлет написал Пушкин.

Было поздно. Напудренный лакей в ливрее принес большой поднос с чаем…

Прошло немногим более года, и Пушкин был убит на дуэли с Дантесом. Незадолго перед дуэлью он приезжал к Ивану Андреевичу. Они беседовали о литературе и общих знакомых. Крылов не знал, что видит его в последний раз. Смуглое лицо Пушкина было омрачено каким-то беспокойством, крупные белые зубы, рыжеватые бакенбарды, темные глаза под высоким лбом и кудрявые волосы навсегда запомнились Крылову.

«Вельможа»

Это была его последняя басня. Ею он как бы прощался со своей полувековой писательской деятельностью. Крылов не захотел напоследок промолчать и высказал в ней все, что думал о современном порядке вещей. Когда-то в «Почте духов» он писал о том, что когда властителю подземного царства Плутону доктора сообщили, что из трех адских судей двое оглохли, а третий лишился рассудка, то властитель подземного царства обратился к бывшему танцовщику Фурбинию, назначенному им начальником над тенями. Фурбиний посоветовал приставить к судьям умного секретаря, который бы вместо них рассматривал дела, а они бы подписывали то, что он им скажет.

Но ведь и сейчас все, как прежде.

Дела в государстве вершатся чиновниками, корыстолюбивыми и недобросовестными, а их начальники, именитые вельможи, лишь им потакают и равнодушно относятся к нуждам народа. Иван Андреевич вернулся к теме юношеской сатиры, назвав басню «Вельможа».

Какой-то, в древности, Вельможа С богато убранного ложа Отправился в страну, где царствует Плутон. Сказать простее — умер он; И так, как встарь велось, в аду на суд явился. Тотчас допрос ему: «Чем был ты? где родился?» — «Родился в Персии, а чином был сатрап, Но так как, живучи, я был здоровьем слаб, То сам я областью не правил, А все дела секретарю оставил». — «Что ж делал ты?» — «Пил, ел и спал, Да все подписывал, что он ни подавал». — «Скорей же в рай его!» — «Как! где же справедливость?» — Меркурий тут вскричал, забывши всю учтивость, — «Эх, братец! — отвечал Эак, — Не знаешь дела ты никак, Не видишь разве ты? — Покойник был дурак! Что если бы с такою властью Взялся он за дела, к несчастью? Ведь погубил бы целый край!.. И ты б там слез не обобрался! Затем-то и попал он в рай, Что за дела не принимался!» Вчера я был в суде и видел там судью: Ну, так и кажется, что быть ему в раю!

Когда он захотел напечатать эту басню, цензура ее не пропустила. Ей показалась слишком неблагонамеренной насмешка над вельможами, да и в сатрапе — не приведи господь! — еще кто-нибудь заподозрит царского министра или губернатора! Крылов попытался добиться разрешения непосредственно у Николая I. Он передал басню министру народного просвещения графу Уварову, которого лично знал по оленинскому кружку. Но Уваров не исполнил просьбы баснописца, а рукопись басни даже не вернул. Ему также эта басня представлялась крамольной. Прошло больше года.