Читать «Старый порядок и революция» онлайн - страница 57

Столь непохожей на остальную Европу Англию делает не ее парламент, ее свобода, ее гласность или ее судопроизводство, но нечто еще более своеобразное и более существенное. Англия была единственной страной, где кастовую систему полностью разрушили. Дворяне и простой народ здесь вели сообща одни и те же дела, имели одни и те же профессии и, что еще более значительно, вступали в браки между собой. Здесь не считалось зазорным для дочери самого знатного сеньора выйти замуж за сделавшего карьеру человека простого звания.

Если вы желаете убедиться, действительно ли окончательно уничтожен кастовый строй и порожденные им идеи, привычки, барьеры, взгляните на заключаемые в таком обществе браки. Только в этой области вы найдете решающие признаки, коих вам недостает для создания целостной картины. Искать их во Франции в наши дни после 60 лет демократии было бы напрасным трудом. Здесь старые и новые семьи, смешавшиеся, по-видимому, во всех прочих отношениях, избегают еще вступать в брак между собой.

Часто отмечают, что английское дворянство было более осторожным, более изворотливым и более открытым, чем где бы то ни было. Нужно заметить, что в Англии уже давно не существует более собственно дворянства в старом и ограниченном смысле слова, какой оно сохранило в прочих странах.

Сумрак прошлого скрывает это своеобразное видоизменение, но у нас есть еще его живой свидетель — язык. В Англии на протяжении многих столетий слово «дворянин» совершенно изменило свой смысл, а слово «простолюдин» не существует более. И сегодня уже почти невозможно сделать литературный перевод на английский язык строки из мольеровского «Тартюфа», написанной в 1664 г.: «Et tel que l'on le voit, il est bon gentilhomme» («Каким бы он ни был, он истый дворянин»).

Если пожелаете, можно привести в пример и иное применение науки о языке к науке об истории — проследите во времени и пространстве судьбу слова gentleman, произошедшего от нашего gentilhomme. Вы увидите, как расширяются его значение по мере того, как сословия в Англии сближаются и смешиваются. С каждым веком этим словом обозначают людей, стоящих чуть ниже в общественной иерархии. Наконец, оно вместе с англичанами перебирается в Америку, где им обозначают всех граждан независимо от их происхождения. История этого слова и есть история самой демократии.

Во Франции же слово «дворянин» всегда оставалось тесно замкнутым в границы своего первоначального смысла. После Революции оно мало-помалу вышло из употребления, но смысла своего не изменило. Мы сохранили нетронутым слово, предназначенное для обозначения членов касты, поскольку сохранили саму касту, как никогда ранее отделенную от всех прочих слоев.

Но я иду еще дальше и утверждаю, что она стала еще более замкнутой, чем в момент своего происхождения, и что у нас изменения идут в направлении, обратном направлению изменений, протекающих у англичан.

Если у нас дворянин и буржуа более походили друг на друга, то они в то же время и были более изолированными. Оба эти явления не следует смешивать, поскольку они не только не смягчают, но часто и обостряют друг друга.