Читать «Старый порядок и революция» онлайн - страница 37

Сопоставляя жалкую видимость свободы со связанным с ней действительным бессилием, мы постепенно начинаем понимать, каким образом жесткое абсолютное правление может сочетаться с самыми крайними демократическими формами, причем угнетаемые в данном случае выглядят еще и смешными, потому что как бы не замечают своего положения. Демократический приходской сход мог высказывать свои пожелания, однако прав осуществить свою волю у него было не больше, чем у городского муниципального совета. Да и высказывать свое мнение он мог лишь тогда, когда дозволялось открыть рот, потому что собраться он мог только после положительного решения интенданта и с его соизволения, как говорили в те времена, называя вещи своими именами. Даже будучи единодушным в своем решении, приходской сход не мог ни облагать податью, ни продавать, ни заключать договор о найме, ни обратиться в суд без позволения королевского совета. Получить повеление совета нужно было и для того, чтобы починить разрушенную ветром церковную крышу или разваливающуюся стену в доме священника. Этому правилу подчинялись все сельские приходы, как наиболее удаленные от Парижа, так и близлежащие. Я встречал приходы, спрашивавшие у совета право израсходовать 25 ливров.

Правда, по обыкновению жители сохранили за собой право всем приходом избирать своих должностных лиц. Но часто случалось так, что интендант указывал этой маленькой коллегии избирателей кандидата, который неизбежно оказывался единодушно избранным. В иных случаях интендант отменял самовольно проведенные выборы, сам назначал сборщика и синдика и впредь приостанавливал навсегда всякие новые выборы. Я видел сотни подобных примеров.

Вы не можете вообразить, сколь жестокой была судьба общинных чиновников. Последний агент центральной власти — субделегат — заставлял их подчиняться малейшим своим капризам. Часто он принуждал их выплачивать штраф, иногда сажал под стражу, поскольку гарантий, еще защищавших прочих граждан от произвола, здесь не существовало. «Я посадил в тюрьму несколько роптавших синдиков в общинах, — говорил один из интендантов в 1750 г., — и я заставил эти общины оплатить расходы на проезд дозорной команды. Этими мерами я их легко обуздал». Вот почему занятие приходских должностей рассматривалось не столько как почесть, сколько как тяжкое бремя, от которого путем всяческих уловок пытались избавиться.

И тем не менее последние обломки старого управления приходом еще дороги крестьянам, и даже в наши дни из всех общественных свобод единственной ими хорошо понимаемой остается независимость приходов. И это — единственное общественное по своей природе дело, которое их действительно интересует. Человек, вверяющий управление всей нацией одному властителю, противится идее не иметь голоса в управлении собственной деревней — сколь сильны еще самые пустые формы!

Все сказанное мною о городах и сельских приходах можно распространить и почти на все корпорации, обладающие независимым существованием и коллективной собственностью.