Мне говорят, что я люблю не всей душой, не всем собой,Мне говорят, что я блужу, едва умчит тебя верблюд.Так почему же скромно взор я отвращаю от всего,К чему, паломничая, льнет весь этот небрезгливый люд?Не налюбуется толпа на полоумного, из тех,Кого в мечетях и домах за ум и благочестье чтут.Уйдет он вечером, спеша грехи дневные с плеч свалить,А возвратится поутру, увязший пуще в ложь и блуд!От благочестия давно меня отторгнула любовь,Любовь и ты — два часовых — очаг страстей моих блюдут.
17
Глаза мои, слезы мои, что вода из ведра!Трепещете, веки, от горести красны вы стали!Что с вами творится, лишь милая вспомнится вам!Мученья любви, как вы душу томить не устали!Хинд, если б вчера ты рассеяла горе мое,Когда б твои руки, о Хинд, мою грудь не терзали!
18
И сам не чаял я, а вспомнилО женщинах, подобных чуду.Их стройных ног и пышных бедерЯ до скончанья не забуду.Немало я понаслаждался,Сжимая молодые груди!Клянусь восходом и закатом,Порока в том не видят люди.Теперь себя я утешаю,Язвя неверную упреком,Ее приветствую: «Будь гостьей!Как ты живешь в краю далеком?»Всевышний даровал мне милостьС тобою встретиться, с ревнивой.А ты желанна мне, как ливень,Как по весне поток бурливый!Ведь ты — подобие газелиНа горке с молодой травою,Или луны меж звезд небесныхС их вечной пляской круговою.Зачем так жажду я свиданья!И убиваюсь и тоскую…Ты пострадай, как я страдаю,Ты поревнуй, как я ревную!Я за тобой не соглядатай,Ты потому боишься встречи,Что кто-то пыл мой опорочил,Тебе шептал кривые речи.
19
Что с этим бедным сердцем сталось! Вернулись вновь его печали.Давно таких потоков слезных мои глаза не источали.Они смотрели вслед Рабаб, доколь, покинув старый стан,Не скрылся из виду в пыли ее увезший караван.Рабаб сказала накануне своей прислужнице Наиле:«Поди скажи ему, что если друзья откочевать решили,Пусть у меня, скажи ему, он будет гостем эту ночь, —На то причина есть, и я должна достойному помочь».И я прислужнице ответил: «Хоть им нужна вода и пища,Мои оседланы верблюды и ждут вблизи ее жилища!».И провели мы ночь ночей — когда б ей не было конца!За часом час впивал я свет луноподобного лица.Но занималось утро дня — и луч сверкнул, гонитель страсти,Блестящий, словно бок коня бесценной золотистой масти.Сочла служанка, что пора беду предотвратить, сказавТому, кто доблестен и юн, горяч душой и телом здрав:«Увидя госпожу с тобой да и меня при вас, чего быЗавистник не наклеветал, — боюсь я ревности и злобы.Смотри, уже не видно звезд, уже белеет свет дневнойА всадника одна лишь ночь окутать может пеленой».
