Читать «Сорок роз» онлайн - страница 39
Томас Хюрлиман
— «Элизе» давно пройденный этап.
— По рассказам я знаю, что вы превосходно исполняете Шуберта. Шуберт — это божественно, не правда ли? При том что он был пьяница, рано облысел, а от сифилиса покрылся ужасной сыпью. Так вы сыграете нам, Мария?
— Может быть, в другой раз.
С улыбкой она покинула террасу, взбежала наверх и навзничь упала на кровать. Не бойся, папá, доктор опять придет. Она сняла юбку, чулки и розовые фланелевые штанишки маман, натянула до ушей одеяло и рассмеялась от счастья. Единственный посетитель… последний гость… мой первый поклонник!
* * *
Однажды вечером Лаванда с жаром рассказывал о шизофрении.
— Боже, какой кошмар! Вам довелось с нею сталкиваться?
— В молодости, когда я был судовым врачом.
— Доктор, вы ходили в море?
— Да, в молодости.
— Расскажите!
На левое ухо она повесила две вишенки, только что сорванные с дерева, теперь они были сорваны с веточки, отправлены в рот и с наслаждением съедены.
— В плаваниях, — начал он, откинувшись на спинку кресла, — я дважды видел Борнео и несколько раз пересекал линию экватора.
— Линию?
— Ну да, линию.
— Вот как, линию…
Доктор с восторгом заговорил о дальних странах, островах и гаванях, о дивных, неземных ароматах и бесконечных послеполуденных часах на зеркально-гладком штилевом море. Рассказывал о молодой даме, которая дни и ночи напролет стояла у поручней, устремив взгляд на далекий горизонт, и о старшем офицере, который в белоснежном мундире занимал пост на мостике, чтобы в бинокль наблюдать за этой дамой. Может, они были влюблены? Нашли друг друга? Мария погрузилась в мечты, и ей вдруг почудилось, будто она возвращается в свой горячечный мир. Голос доктора сделался гулким, и если он смеялся, то смеялся не он, а его эхо. Она что же, опять захворала? Нет-нет, плеврит доктор вылечил, но все эти коридоры, залы, анфилады, возникшие в лихорадке, существовали до сих пор. Там она могла бродить, как в сумеречных просторах дворца.
— А эту линию можно ощутить? — спросила она.
— Какую линию, Мария?
— Ну, когда пересекаешь экватор, что-нибудь чувствуешь? Щекотку, например?
— Дитя мое, — покачал головой папá, — мы давно говорим о другом.
— Вот как, неужели?
— Я как раз упомянул старика Фрейда, — пришел ей на помощь Лаванда, — знаменитого исследователя либидо. Он эмигрировал из Вены в Лондон.
— Вот оно что! Как глупо с моей стороны! — Чтобы загладить оплошность, она поинтересовалась, что означает это слово.
— Какое слово, Мария?
Губки, сегодня чуть подкрашенные, выпятились над золотым краешком фарфоровой чашки.
— Либидо, — выдохнула она.
Мужчины оцепенели. Папá кашлянул в кулак, а поскольку Лаванда вместо ответа отчаянно запыхтел сигарой, она проворно юркнула в свой горячечный дворец, где теперь стояло изваяние, закутанное в полотнища, как мебель при переезде… несомненно, это оно и есть, наверняка: либидо! Мария улыбнулась. В один прекрасный день она снимет покровы и познакомится с либидо поближе, а пока что разведает свой чертог, таинственные покои, явно владеющие волшебством создавать из слов меблировку.