Читать «Сорок роз» онлайн - страница 34

Она выжила.

И стала католичкой.

Сперва крестила новорожденного мальчика, потом крестилась сама и, едва оправившись от родов, преклонила колени и вошла в христианскую веру с той же решительностью, с какой прежде занималась конным спортом. Читала жития святых, ежедневно ходила к ранней обедне, устраивалась на задней скамье и, склонив голову, благодарила Мадонну за милосердную помощь в тяжелых родах. Прежнюю жизнь, состоявшую из скачек верхом на лошади и из балов, она теперь считала греховной, подражала святой Магдалине, а в три часа дня, в час Страстной пятницы, падала ничком на хорах Святого Освальда, рассыпав волосы по полу, точно крылья. Скоро, однако, ей было уже недостаточно молитв, покаяния и благодарности. Она твердо верила, что на нее низошла благодать, и полагала, что призвана непременно наставить и своих близких на праведный путь, на via crucis, путь ко кресту и спасению души.

Тетушки, ее золовки, сразу стали смотреть на нее с восторгом. С тех пор как упорхнула мамушка, они жили ожиданием чуда и неколебимо верили, что при рождении мальчика оное произошло — недаром же, когда начались схватки, по всей стране звонили колокола. Нет, думали все три, это не случайность, а веление свыше. Как-то вечером они втроем, тихонько напевая, бродили по парку, где возле компостной кучи горел костер. Яркие языки пламени рвались вверх из листвы, и внезапно они пали на колени, молитвенно сложили ладони и красивыми своими голосами вознесли хвалу Богу, Всемогущему. А потом побежали к городскому священнику и попросили принять их в общину верующих. Им конечно же не отказали, и с того дня в доме Кацев стартовала религиозная олимпиада по весьма своеобразным дисциплинам: у кого от долгих молитв более всего изранены колени, у кого от ночных бдений самые красные глаза, кто знает больше францисканцев, чем другие.

Война меж тем шла уже четвертый год, в России горели помещичьи усадьбы, и столь аристократичной некогда клиентуре ателье, считай, уже крупно везло, если удавалось унести ноги, хоть голышом, но спастись. Когда Арбенц посылал напоминание об оплате давным-давно выставленного счета, оно приходило обратно со штемпелем полевой почты: «Доставка невозможна, район военных действий». В Одессе разграбили склад, а где-то в Галиции, на перегоне между Перемышлем и Тарновом, застряли три товарных вагона, содержимое которых представляло собой целый год работы: бальные туалеты, дамские шляпы, ажурные перчатки, шелковые зонтики. Арбенц делал все возможное, чтобы вернуть драгоценный груз, однако телеграфное сообщение оборвалось, рынок был мертв.