Читать «Сорок роз» онлайн - страница 15
Томас Хюрлиман
Ателье
Звон стекла. И тотчас резко запахло эфиром, как в больнице, а в медицинских склянках на подоконнике сверкнуло утреннее солнце.
— Это ты, Марихен?
— Да, маман, — тихонько ответила она.
— Как ты меня напугала! Из-за тебя я уронила пузырек. Как мне теперь дышать? Без эфира я задыхаюсь! — Маман дышала тяжело, с шумом: — Кх-х, кх-х!
Марихен шагу ступить не смела. Но не плакала. Несколько дней назад ей исполнилось пять, и с тех пор она плакала, только когда оставалась одна. Где-то в доме зазвонил телефон.
Маман сидела у распахнутого окна. Видно только ее левую руку — белая, тонкая, она свисает с подлокотника, точно сломанное крыло. Позавчера ее перенесли из спальни сюда, в ателье. Господину Арбенцу, швеям, шляпнику и мастеру по зонтикам пора взять отпуск, объявил папá. Марихен это показалось странным. Здесь всегда стрекотали зингеровские машинки, и она просто представить себе не могла, чтобы папá и его служащие вдруг перестали работать. Но они перестали. Запах смазки от ниткомотальной машины растаял в запахе эфира; гардины сняли, и все ткани, вплоть до мельчайших обрезков, папá тоже велел из ателье убрать, чтобы ни одна пылинка не вызвала у бедняжки маман кашля, удушья и этой одышки — на слух, будто бревно пилят: кх-х! кх-х!
Маман вытряхнула на ладонь несколько капель одеколона, мазнула себя по щекам и спросила:
— Ты знаешь, кто сегодня приедет в гости?
— Мой брат.
— Да, Марихен, твой брат. Ну-ка, подай мне зеркало. Оно вон там, на подоконнике, рядом с молитвенником.
— Да, маман.
У зеркала была серебряная ручка, а форма — такой же овал, как кольца ножниц на гербе у входной двери.
— Запомни, Марихен, настоящая, дама принимает посетителей причесанная и подкрашенная.
Шум в легких стал громче, рука упала на колени, но улыбка, вызванная зеркалом, осталась на губах маман.
— Ты знаешь, что такое
— Стильный? Как зонтик от солнца?
Губы у маман красные, кожа фарфоровая, и она словно бы заметила что-то невероятно красивое. В бухте плескались волны, где-то в доме шумела Луиза, а в городке колокола вызванивали ангельский привет. Из-за туберкулезных бацилл Марихен не хотела подходить к креслу и не могла прогнать муху, которая сперва разгуливала по лбу маман, а потом по открытому глазу. Девочка послушно стояла поодаль, глядя, как из улыбки маман выползла крохотная ниточка, мало-помалу протянулась к подбородку, немного забежала под него, а потом на белую блузку одна за другой закапали алые капли…
* * *
Небеса запаслись миллионами снежинок и теперь щедро их рассыпали — укрыли парк, террасу, парапет, нахлобучили шапки на печные тубы, украсили изящными гребешками дуги фонарей. Весны, похоже, больше не будет, а если она все-таки придет, то ей выпадет трудная задача — извлечь из черных, промерзших ветвей маленькие, скрученные, нежно-зеленые почки. Тем не менее однажды утром снеговик начал таять, солнечные лучи иглами пронизали кроны, деревья оделись в зеленый убор, цветки дождем сыпались наземь, настало лето, и в одно июльское утро, когда все вокруг пело и сияло, из далекой Африки прилетели тетушки.
