Читать «Пересуд» онлайн - страница 140
Алексей Иванович Слаповский
— Опять главная вина? У тебя что ни вина, то главная.
— Постой, постой! — Ваня торопится проверить свою догадку.
Усилием фантазии он наполняет пространство, окружающее Сталина, людьми, которых ставят на колени, расстреливают, пытают: страшные крики, вопли и стоны раздаются со всех сторон. Ваня и врач наблюдают за реакцией Сталина. А тот спокоен, он лишь поглядывает на кисть винограда, потому что хочет взять виноградину, а ему не разрешили.
— Вот в чем дело! — кричит Ваня, удалив мучеников. — Ты просто не способен понять, что чувствует другой человек! В этом твоя главная вина! Ты не можешь это вообразить, не можешь это представить! И вот за это, за нечувствование чужой боли, за презрение к человеку, за бесовское высокомерие я тебя обвиняю!
— Он вас не понимает, — говорит врач.
— А что он понимает? Свою-то боль он понимает? Убрать все!
Исчезает стол с яствами и винами, исчезает кабинет, Сталин оказывается в зэковской одежке. Проходит день.
— Кушать хочу, — жалуется Сталин.
— Понял теперь?
— Понял.
— Что?
— Что кушать хочу.
— А что других пытать голодом нельзя, понял?
— Если преступники, можно.
Проходит еще день.
— Курить хочу, — говорит Сталин.
Ваня игнорирует.
Проходит еще день.
— Кушать. Пить хочу. Сердце болит. Голова болит, — говорит Сталин.
Входит охранник, вносит селедку и хвойный настой.
— Это кушать, это пить. От головы и сердца тоже помогает, — говорит охранник.
— Теперь ты понял? — спрашивает Ваня.
— Расстреляйте его, — жалобно просит Сталин неведомо кого.
— Какой быстрый! Расстрелять! А тебя самого расстрелять? Или хотя бы по морде твоей проклятой, дьявольской, по морде тебя — дойдет, наконец, будет больно?
И Ваня, устав сдерживаться, подскакивает к Сталину, сшибает его с ног, лупит ногами старика и кричит:
— Больно? Больно? Больно?
Вдруг останавливается и растерянно спрашивает врача и охранника:
— Что вы стоите? Почему вы меня не удерживаете? Ведь бить нельзя!
— За дело можно, — говорит врач.
— Ни за что нельзя!
— Я вас не понимаю, — говорит врач.
И вроде все уже решено со Сталиным, только Ваня не успокаивается. Что-то продолжает его мучить. Ну хорошо, Сталин злодей, а другие-то кто, а Ваня — кто? И сами собой лезут в голову новые и новые варианты воображаемой пьесы.
Сталин против Вани
Ваня видит себя в огромном зале Дворца съездов. На трибуне Сталин, он произносит речь. В президиуме застыли в почтительном внимании его помощники и прислужники, одинаковые, как крысы в сумерках. В зале, внимая, боясь шелохнуться, сидят тысячи человек. Руки наготове — аплодировать.
Вот Сталин заканчивает фразу — и тут же бешеные рукоплескания. Все хлопают, хлопают, хлопают, это переходит в овацию. Зал встает.
И Ваня встает.
И вдруг замечает: люди в президиуме стали похожи на Сталина. Просто один в один, как близнецы. И те, кто в зале, тоже стали двойниками вождя, даже женщины, у которых мгновенно огрубели черты лица и выросли усы.