Читать «Снежные псы» онлайн - страница 52

– Не знаю, как насчет Виктора Гюго, может, он чего-то и придумал. Но наш Говен – совсем другой Говен. Если следовать традиции, то Говен – антипод Парцифаля. Парцифаль – великий и благородный, Говен – хитрый и подлый, насмешник и интриган.

– Я хитрый и подлый насмешник и интриган? – изумился я.

– А что? – невинно хмыкнул Перец. – Это же ты хотел меня год назад втихаря хлопнуть. Подло и хитро, по приказу Ван Холла. А я тебя благородно спас от лютой смерти. Почувствуй разницу: ты хотел меня убить – я тебя спас. Благородно? Благородно. Так что ты не обижайся, носи имя гордо, с достоинством. А встретишь Кипчака, так и вообще здорово будет. Ты только послушай, как величественно звучит: Говен и его верный оруженосец Пердикка…

И Перец торжествующе похлопал меня по плечу. Будто именно я был Пердиккой. Вообще, какой-то глупый залет получился. В смысле, зря мы сюда залетели. Детский сад какой-то… Хотя, с другой стороны, где не детский сад? Правда, Перец немного перебрал с тупостью… ну да ладно.

– К тому же Говен нормальное имя, бывают хуже, – продолжал Перец. – Ну, например, Амнундак. Хуже ведь?

– Это из «Земли Санникова», – сказал я. – Неоригинально, батенька. Придумал бы что поновее.

– Начитанный… – Перец принялся править подпругу. – Однако начитанный нынче народ пошел. Когда ты столько книжек-то прочитать успел? Вас ведь Ван Холл только меня убивать учил?

– Под гипнозом загружали, – огрызнулся я.

– Ну да, ну да. А талант под гипнозом не загрузишь. Я вот вчера перед сном решил немного погрузиться в сладостный ад творчества, и со мной сталось вдохновенье. Я трансперсонифицировался с великим Вольфрамом фон Эшенбахом…

– А я думал, это крысы безобразничают… С кем-с кем ты персонифицировался?

– Неважно, – отмахнулся Перец. – С великим поэтом, короче. Так вот, трансперсонифицировавшись, я понял, что должен…

Перец замолчал. Будто выключили в нем что-то.

Молчал и смотрел в одну точку. Потом вдруг спросил. Серьезно так спросил:

– А как тебя зовут на самом деле?

– Меня не зовут, – ответил я. – Я сам прихожу.

Глава 7

Побочный эффект

Хижины вообще никакой не было. Берег. Лодка. И все. Хотя нет, не все. Кострище еще над ним, котелок черный висит, а на рогатках – старые носки.

– Он что, под лодкой живет?

– Художник, который живет в изгнании, не заботится о внешнем, – объяснил Перец. – Спит на песке, сочиняет стихи про реку, про воду. Хорошие стихи…

– А если он не захочет? – спросил я. – Под лодкой, конечно, не жарко, но у нас еще не жарче. Я бы отказался. К тому же он наверняка аскет.

– Не откажется. – Перец протер о себя руки.

– С чего ты взял?

– Выбора у него не будет. Мы его захватим и отвезем к себе на север. Я ему пообещаю возврат. Видишь ли, я тут наводил некоторые справки… Так, по неофициальным каналам… И выяснил, что Ракитченко очень хочет обратно. Туда. А у него никак не получается. Видимо, он еще не готов.

– Зачем ему туда? Стихи же сочиняются…

Перец хмыкнул.

– Стихи-то сочиняются! Но слаб человек, не просто сочинять хочет, а славы желает, жаждет признания. Хочет книжку напечатать, публиковаться. А здесь признания ведь нету, тут признание только у Пендрагона… И публиковаться здесь ведь только на заборе можно. Хотя и заборов-то не найти…