Читать «Отражения в золотом глазу» онлайн - страница 47

— Вот сама увидишь, — сказала Ф. Джэсмин, — они возьмут меня с собой.

— А если нет?

Ф. Джэсмин подняла картонную коробку с серебряными туфельками и коробку с платьем для свадьбы, завернутую в бумагу.

— Здесь мой свадебный туалет. Я тебе его потом покажу.

— А если нет?

Ф. Джэсмин уже начала подниматься по лестнице, но остановилась и повернулась в сторону кухни. В комнате стояла тишина.

— Если нет, я убью себя, — ответила она. — Но они меня возьмут с собой.

— Как ты себя убьешь? — спросила Беренис.

— Выстрелю себе в висок из пистолета.

— Из какого это пистолета?

— Из пистолета, который папа держит в правом ящике стола под носовыми платками, рядом с фотографией мамы.

Минуту Беренис молчала, и по ее лицу нельзя было догадаться, о чем она думает.

— Ты помнишь, что мистер Адамс запретил тебе трогать пистолет? А сейчас иди к себе. Обед скоро будет готов.

Обед начался поздно, этот их последний обед втроем на кухне. По субботам они обедали, когда им хотелось, и на этот раз они сели за стол в четыре часа, когда пыльные лучи августовского солнца уже косо ложились на двор. В эти часы солнечные лучи расчерчивали задний двор так, что он походил на решетку странной яркой тюрьмы. Два фиговых дерева стояли зеленые и плоские, пронизанные солнцем, беседка отбрасывала густую тень. Во второй половине дня солнце не попадало в окно задней стороны дома, и на кухне все было серым. Они начали обедать в четыре и сидели за столом, пока не начало смеркаться. К обеду была грудинка, запеченная с горошком и рисом. Разговор зашел о любви. Ф. Джэсмин никогда еще не приходилось обсуждать этот предмет — во-первых, раньше она в любовь не верила и не писала о ней в своих пьесах. Но в этот день, когда Беренис завела этот разговор, Ф. Джэсмин тихо жевала горошек с рисом и слушала.

— Чего я только не видела и не слышала! — говорила Беренис. — Иной раз мужчины влюбляются в таких безобразных девушек, что просто диву даешься: ослепли они, что ли? Видала я такие чудные свадьбы, что никто бы не поверил, если рассказать про них. Был один парень с таким обожженным лицом, что…

— Кто? — спросил Джон Генри.

Беренис умолкла и занялась едой. Ф. Джэсмин сидела, положив локти на стол и упершись босыми пятками в перекладину стула. Она сидела напротив Беренис, а Джон Генри — лицом к окну. Ф. Джэсмин обожала запеченную грудинку. Она всегда говорила, чтобы, когда она умрет и ее положат в гроб, ей к носу поднесли бы тарелку с рисом и горошком — проверить, умерла она или нет. Если в ней останется хоть искра жизни, она сразу сядет в гробу и начнет есть; но если ее не сможет поднять даже запах этого блюда, так пусть спокойно забивают крышку гроба — значит, она действительно умерла. На этот раз Беренис для проверки выбрала для нее кусок жареной форели, а Джону Генри дала шоколадную помадку с орехами. И хотя Фрэнки говорила, что любит запеченную грудинку больше всех, однако другие тоже ее любили, и в этот день все трое обедали с большим удовольствием; они ели грудинку, кукурузный хлеб и печеный картофель, запивали их молоком и разговаривали.