Читать «Отражения в золотом глазу» онлайн - страница 46

— Надеюсь, ты постирала и выгладила все мои лучшие платья? Я должна взять их с собой в Уинтер-Хилл.

— Зачем? — спросила Беренис. — Ты ведь едешь туда только на один день.

— Я же сказала тебе, — заявила Ф. Джэсмин, — что после свадьбы не вернусь сюда.

— Дурочка! Ты куда глупее, чем я думала. С чего ты выдумала, что они возьмут тебя с собой? Где двоим хорошо, там третий лишний. Для того и свадьба. Где двоим хорошо, там третий лишний.

Ф. Джэсмин никогда не умела оспаривать поговорки. Она часто пользовалась ими в своих пьесах и разговорах, но их трудно было оспаривать, и потому она ответила только:

— Подожди и сама увидишь.

— А ты про потоп, про Ноя и его ковчег помнишь?

— А это тут при чем? — спросила Ф. Джэсмин.

— А как Ной брал с собой зверей?

— Да замолчи же ты!

— По паре, — продолжала Беренис. — Ной взял всякой твари по паре.

Весь этот спор с начала и до конца был только о свадьбе. Беренис отказывалась понимать ход мыслей Ф. Джэсмин. С самого начала она словно хотела схватить ее за воротник, как закон хватает злодеев на месте преступления, и снова водворить туда, откуда она вырвалась, — в печальное сумасшедшее лето, которое Ф. Джэсмин казалось бесконечно далеким. Но Ф. Джэсмин была упряма и не поддавалась. Беренис старательно выискивала слабые места во всех ее доводах и с первого слова до последнего делала все для того, чтобы перечеркнуть свадьбу. Но Ф. Джэсмин не желала это допустить.

— Вот посмотри, — сказала Ф. Джэсмин и взяла в руки розовое кисейное платье, которое только что сняла. — Помнишь, когда я только купила это платье, у него был плиссированный воротник, а ты все время гладила его так, будто он гофрированный. Придется нам сейчас заново загладить все складочки.

— А кто этим будет заниматься? — спросила Беренис. Она взяла платье и рассматривала воротничок. — У меня и так забот хватает.

— Но это нужно перегладить, — настаивала Ф. Джэсмин, — ведь воротник должен быть плиссированным. И кроме того, может быть, платье мне понадобится сегодня вечером, если я кое-куда пойду.

— Это куда же? — спросила Беренис. — Может, ты наконец хоть теперь ответишь, где ты была все утро?

Ф. Джэсмин знала, что так и будет — Беренис ничего не хотела понимать. А поскольку это больше касалось чувств, чем слов или фактов, объяснить что-нибудь было трудно. Когда она начала рассказывать про ощущение одиночества, Беренис воззрилась на нее непонимающе, а когда Ф. Джэсмин рассказала про «Синюю луну» и многих людей, которых она повстречала, широкие плоские ноздри Беренис раздулись, и она покачала головой. Ф. Джэсмин ничего не сказала про солдата; хотя она несколько раз пробовала заговорить о нем, что-то ее удерживало.

Когда девочка закончила, Беренис сказала:

— Фрэнки, честное слово, мне кажется, что ты сошла с ума. Разгуливаешь по всему городу и рассказываешь совершенно незнакомым людям свои сказки. Ты же прекрасно знаешь, что все это одни глупости.