Читать «Собака на сене» онлайн - страница 33

Федерико (тихо к Фабьо)

Послушай…

Фабьо

Я, сеньор.

Федерико

Похоже, Я бы сказал, что эта ярость Таит совсем другое что-то.

Фабьо

Сказать по совести, не знаю. А только я дивлюсь, ей-богу, Что Теодоро так досталось. Ведь никогда еще сеньора Себя так круто не вела.

Федерико

Платок весь перепачкан кровью.

Уходят Федерико и Фабьо.

Явление тридцатое

Теодоро.

Теодоро

Нет, если это не любовь, то как Назвать такой поступок своенравный? Пошел от фурий род Бельфлоров славный, Когда их дамы любят нас вот так. И если знатность наслажденьям враг, Которые и для неравных равны, Зачем же суд творить самоуправный И на любимых заносить кулак? Ну, что ж, убей! Покорствуя уроку, Я бы хотел хоть кончик ноготка Поцеловать карающему року. Но если ты, прелестная рука, Бьешь только для того, чтоб тронуть щеку, — Тебе одной твоя любовь сладка.

Явление тридцать первое

Тристан, Теодоро.

Тристан

Я норовлю всегда прийти, Когда разгар событий кончен. Я — как трусливая шпажонка.

Теодоро

Увы, Тристан!

Тристан

Сеньор! Ой, боже! У вас платок в крови!

Теодоро

Любовь Всегда вколачивает с кровью Науку ревности.

Тристан

Наука, Я вам скажу, не из веселых.

Теодоро

Дивиться нечему. Графиня Безумна от тоски любовной, И так как утолить ее Она считает недостойным, — Она разбила мне лицо, Разбила зеркало, в котором Ее влюбленная гордыня Отражена во всем уродстве.

Тристан

Когда Лусия иль Хуана Со мной из ревности повздорят И, скажем, издерут когтями Подаренный когда-то ворот, Иль, скажем, вырвут клок волос, Иль исцарапают мне рожу, Виня в каком-нибудь обмане, — Я понимаю; что с них спросишь: Монашеские башмаки, И на ноге чулок пеньковый. Но знатной даме уваженье К себе самой забыть настолько, Чтоб драться, — извините, нет.

Теодоро

Я сам не знаю. Сил нет больше! Она меня то обожает, То вдруг возненавидит злобно. Не отдает меня Марселе И не берет сама. Как только Я отвернусь, она сейчас же Бежит ко мне и в сети ловит. Вот уж, поистине, собака На сене. Просто невозможно! Сама не ест и есть мешает. Ни в стороне, ни посередке.

Тристан

Рассказывают, — некий доктор, Почтенный муж, весьма ученый, Держал слугу и экономку, А эти жили в вечной ссоре. Они бранились за обедом, За ужином и даже ночью Его своим будили криком. Ну, просто он не мог работать. Однажды, посредине лекций, Пришлось ему поспешным ходом Домой вернуться. Входит он В свои ученье хоромы, Глядит: слуга и экономка Почиют в тишине любовной. Он и воскликнул: «Слава богу, Хоть на минуту тихо в доме!» Я жду, что так и с вами будет, Хоть вы сейчас и в вечной ссоре.