Читать «Карл Великий» онлайн - страница 233

– Если бы ты знал, Абуль-Аббас, – говорил он любимому своему слону, – как тяжело апостольское служение! Это тебе не монеты разбирать.

Слон в ответ шумно вздыхал, словно желая сказать – мол, понимаю, но и разборка монет ведь тоже дело весьма ответственное. Карл обнимал его за хобот, прижимался лицом к шершавым морщинистым складкам кожи и пытался проникнуться счастливой мыслью о том, что элефант уже давно не мечта, а вот он, здесь, во плоти, красивый, добрый, величественный. И все равно так часто просыпался он по утрам со знакомой мыслью об элефанте как о чем-то ожидаемом, но несбыточном. Однажды ему приснился Алкуин. Ни разу не снился, а тут вдруг – пожалуйста.

«Лучше бы я после тебя помер», – сказал ему штукатурщик с печалью в голосе. «Да ладно тебе!» – махнул рукой Карл. «Ничего не ладно! – возразил Алкуин. – Далось тебе это «филиокве»!»

– «Я так и знал, что ты будешь ворчать, – сердито пробурчал император. – Лучше скажи, когда наконец придет ко мне мой элефант?» – «Никогда! Понятно? Теперь уж никогда!» – грозно ответил аббат и зашагал прочь. «Куда ты?» – робко воззвал к нему Карл. «Прочь из Пармы! – отвечал Алкуин, даже не обернувшись. – Паршивый городишко! Возвращаюсь в Йорк».

Проснувшись в страшной обиде на Алкуина, Карл некоторое время растерянно размышлял, глядя на лежащую рядом Адалинду, пока вдруг не расхохотался, шлепнув любовницу по роскошной заднице:

– Никогда! Он сказал мне: «Никогда!»

– В чем джело? – удивилась чешка.

– Плохой сон приснился.

– Плухий сон? Почему же мой кайзер такий бодржий?

– Потому что жизнь веселее сна! Пойду взгляну, как там мой Абуль-Аббас.

– Снова элефант! – простонала Адалинда. – Почему ты не сделашь его наследник пржестолу?

И если раньше Карл прежде всего предавался прелестям купания, то теперь он первым делом шел смотреть на слона, неся ему утреннее угощение – пучок моркови, пяток яблок, десяток огурцов. Еще Абуль-Аббас любил мед, который ел прямо с сотами, вареные грибы, пироги с ягодами, особенно с черемухой, сочные дыни, а вот тыквы почему-то – нет, обожал капусту, но больше всего – груши зимних сортов. Карл немного обижался на своего любимца за то, что тот не разделяет его предпочтения к сочному свежему жаркому, к тому же придворные лекари, стремясь внушить императору, что это блюдо в его возрасте уже вредно, постоянно твердили:

«Вот видите, ваше величество, Абуль-Аббас понимает и не злоупотребляет столь тяжелой пищей».

Зато на седьмой год пребывания в Ахене слон вдруг распробовал вино и даже пристрастился к нему, чему Карл был очень рад. Дикуил же возмущался, уверяя императора, что он губит животное.

– Ах, оставь, – махал рукой Карл, – мы с Абуль-Аббасом такие старые, нам теперь ничего не страшно.

И к вечеру оба порой так нализывались, что Карл несколько раз сваливался, пытаясь залезть на слона, а слон однажды повалился на бок, едва не угробив чудом улизнувшего Дварфлинга, и долго не мог встать, тяжело и шумно дыша. Опасались, как бы он не околел, но, проспавшись, Абуль-Аббас сам поднялся, хотя Дикуил уверял, будто, если элефанту долго полежать на боку, сердце его заплывает жиром и останавливается.