Читать «Сёстры Строгалевы (сборник)» онлайн - страница 45

Заведёт речь старшина о деревенской жизни — и сразу надо отвечать на вопросы: «А что это такое?»

— Вон видишь, трава кистью растёт. Так вот, это не трава, — просо колосится.

— А что такое просо?

— Пшённую кашу ел?

— Ел.

— Просо обрушат, и вот получается пшено. Как и гречиху, надо рушить.

— А гречиха что такое?

— Ах ты философ, философ…

Начинались объяснения.

Удивлялся Пётр Васильевич. Ещё бы! Звенел б воздухе жаворонок песней, подолгу держась на одном месте. Геннадий Петрович смотрел на него, спрашивал:

— Зачем он так подолгу с песней на одном месте держится?

Старшина оглядывался, смотрел на нетронутый луг, по которому пора бы давно второй уж раз пустить косу.

— Для нас, видно, Геннадий Петрович. — говорил он задумчиво, — вот война идёт, грохот стоит. А наступила тишина, жаворонок и поёт. Для нас поёт, Геннадий Петрович.

К осени батарея перебазировалась ближе к фронту. Уже не только ночами, а и днём доносились из-за горизонта громовые раскаты боёв. Ждали холодов, наступления. Батарея то стреляла чуть ли не круглые сутки, то молчала. Часто переезжала с места на место. Тягачи зарывались в раскисшую землю. Солдаты выбивались из сил, мокли. А жить на каждом новом месте приходилось в палатках, вблизи жилья дивизион не закреплялся. Геня переносил тяготы вместе со всеми. Он окреп и ни разу не болел, только изредка ныли колени и ломило в суставах.

Наконец ударили морозы, выпал снег. Однажды Геня проснулся гораздо раньше общего подъёма, оделся и вышел из палатки. Батарея стояла в редком сосновом бору. Одетые в чехлы орудия притрушены снегом. Земля белая. Он прошёлся перед палаткой и вдруг почувствовал слабость во всём теле. Вернулся в палатку. За завтраком ничего не ел, выпил чая. Днём ходил сонный и к вечеру слёг. Старшина привёл врача. Тот осмотрел и велел срочно отвезти больного в госпиталь. У Гени поднялась температура, и врач боялся воспаления лёгких.

— Как тебя завернуло, — качал головой Пётр Васильевич на следующий день, складывая в карман выправленные бумаги Геннадия Петровича, — но ничего. Подлечишься и снова к нам возвращайся.

— Обязательно к вам, старшина.

До ближайшей станции ехали на машине километров пятнадцать. Там сели на поезд до Владимира, где находился госпиталь. В вагоне народу было мало. На какой-то станции среди ночи поезд остановился. Сказали, что дальше не пойдёт: разбомбили путь, чинят его. Геня и старшина покинули вагон, раздобыли кипятку на вокзале, поели. Старшина отправился к коменданту вокзала, а Геня прилёг на полу среди каких-то мешков и уснул. Уснул он крепко. Потом снилось что-то страшное. Вроде рвались снаряды, кричали женщины. Его толкали, и кто-то даже наступил ногой. Хотелось раскрыть глаза, узнать, в чём дело, но он никак не мог открыть веки. Очнулся от холода. Поднял голову, сразу же стукнулся обо что-то. Пошарил руками. С одной стороны стена. С другой — какие-то доски. Над ним низкий дощатый потолок. Голоса людей. Шаги. Кто-то заплакал и тотчас закричал пронзительно.