Читать «Учитель истории» онлайн - страница 6

Вот только на Кавказе ожидало его печальное известие: дед уже полгода как умер. Горько плакал Малхаз над могилой самого родного человека, а потом корил себя — почему не записывал все рассказы деда. Ладно, старик был неграмотным, а он! Вот так и остались вайнахи без истории; теперь все у других летописцев ищут, что про них когда сказали? А что другие напишут? Только у костра погреются, хлебосольством порадуются, пепел на земле оставят, а его разнесет неугомонный ветер времени, вот и не было ни огня, ни очага, ни жизни; только кто-то помог дикарям с гор спуститься, так они еще веками в цивилизацию входить будут, а что еще вернее, ассимилируются на бескрайних равнинах и, как многие народы и языки до этого, — бесследно исчезнут. Примерно, как та же Хазария — тема научных исследований Шамсадова, которую он тоже по воле событий забросил.

Нет, нельзя горевать, надо с улыбкой смотреть в будущее, и, такой же сияющий, Шамсадов после полутора лет службы поехал в Грозный, а в университете, как и в целом по стране, иные порядки. Его научный руководитель Дзакаев теперь простой доцент, с утра от него разит перегаром, а университетом и факультетом руководят новые кадры, кругом висят и витают иные лозунги — перестройка, свободные выборы, демократия. Плюрализм мнений во всем, однако на истфаке дальше 1917 года историей не интересуются и ее всякими словами клеймят. Разумеется, Шамсадова все помнят, даже любят, но на работу взять не могут, историю не перепишешь — есть грешки, хоть и говорят о свободе.

Тем не менее, и тут рядом оказалась мать, любит она своего первенца, а ее уважают муж и его родня. Заходили важные люди по коридорам университета и при самом минимальном участии самого Малхаза устроили его в университет. Разумеется, кого-то пришлось подвинуть, отозвать, а то и вовсе уволить. Короче, волей-неволей нажил Шамсадов сразу же врагов, и они на первом же заседании кафедры попрекнули его связью с американским шпионом, агентом ЦРУ Безингером, и даже обвинили в расхищении и распродаже национального богатства.

Вопреки ожиданиям, от этих слов Шамсадов не вскипел по-горски, а наоборот, от удивления еще выше взметнулись уголки его губ. От этой наивности злослов стих и уже чуть не плача, глядя на заведующего кафедрой, бросил:

— Вы ведь знаете, сколько я заплатил. Я еще и половину не отработал. Как я долг погашу?

Все потупили взгляд, наступило тягостное молчание — понятно, не до истории, могут жить только сегодняшним днем, искоса вглядываясь в будущее.

С надеждой глянул Шамсадов на Дзакаева, тот еще ниже опустил голову. Тогда, так же улыбаясь, он поблагодарил всех, извинился и распрощался.

На следующий день в горы примчалась мать, твердила — жизнь борьба, что он глупый и наивный, потом плакала, говорила, что она во всем виновата, бросив его маленьким со стариками, умоляла уехать с ней, ведь в городе все у него есть и даже готовая невеста. С виноватой улыбкой успокаивал Малхаз мать, отвечал, что свирепая горная зима поможет ему уговорить одинокую бабушку спуститься вместе с ним на равнину.