Читать «Солнечный круг» онлайн - страница 3

Мы с отцом молча переглянулись. Старик перехватил мой взгляд и насупился.

— Не веришь? Вот и внуки мои не верють. Смеются над старым. Это, говорят, мореплаватели такие были, в их честь, мол… Выходит, красный комиссар Петр Егорыч Лазарев, который за Советскую власть голову сложил, недостойный, чтоб его именем какой-то переулок назывался?! Да я самую лучшую улицу Лазаревской прозвал бы! А то придумают — прошпект «Роза ветров»… Тьфу, чтоб ты провалилась!

Старик сплюнул себе под ноги и, шаркая валенками, ушел во двор.

Эх, встречусь я когда-нибудь с его внуками, я им задам историю с географией. Будут знать, как над таким мировецким дедом смеяться!

И вновь мы шагали по нашему слишком уж «Северному» поселку, и я думал, что, будь моя воля, уже сегодня сделал бы так, как говорил дед. Переименовал бы ну хоть вот эту, зеленую и прямую, как стрела, Таймырскую в улицу красного комиссара Петра Егорыча Лазарева и доску такую повесил, чтоб с тем, с другим Лазаревым, не путали, хотя я его, конечно, тоже очень уважаю. Все-таки человек Антарктиду открыл, не шуточка. Но родился-то он не здесь, не в бывшей Слепне, которая вот-вот начисто исчезнет с лица земли, и Перекопа он не брал. Куда там Антарктиде с Перекопом равняться! Ну, а что от этого наш «север» чуть-чуть «потеплеет», так ведь ничего страшного не произойдет. Правда?

Видно, встреча со стариком растревожила и отца. Когда мы вернулись домой, он сказал:

— Такие пироги, Тима, давай мы про этого деда и его комиссара в райисполком напишем. Вон сколько новых улиц строится, скоро для них «северных» слов не хватит.

И мы написали. А через неделю получили ответ. Что-то в таком роде, что, мол, нецелесообразно дублировать названия улиц, а то от этого проистекает одна путаница и неудобство для почтальонов.

Такие пироги, как говорит отец.

НЕМНОГО О ПРОШЛОМ

На Северный поселок мы переехали примерно через год после того, как умерла мама. Отцу долго не удавалось обменять нашу старую квартиру, а оставаться в ней мы не хотели. Слишком уж плохо нам жилось в этой квартире в последнее время. Куда ни ткнешься, все напоминает о маме. Зажжешь газ, чаю согреть — тут она стряпала, а вмятинка на краю стола — это след от мясорубки. Сколько раз просила: «Тима, сынок, перекрути мясо, котлет нажарю». А я — ломоть в руки и — дёру на улицу. Эх, дурак, дурак, трудно было тебе помочь ей, да? Сейчас, кажется, день и ночь эту машинку крутил бы, да никто не попросит… Или выйдешь на балкон — в этих ящиках мама цветы сажала. Летом оплетет фасоль весь наш балкон, аж до четвертого этажа по веревочкам взберется; жара, а у нас — тень, пчелы гудят… А я в цветах ничего не смыслю, отец тоже; вот и торчат эти ящики пустые, как бельмо на глазу.