Читать «Алмазы Джека Потрошителя» онлайн - страница 125
Екатерина Лесина
Пульса не было.
Пистолет отправился в мусорный бак, а следом – лайковые перчатки и куртка. Собственная ждала в плотном водонепроницаемом пакете.
Выйдя во двор, убийца обернулся.
Темнота. Тишина. И скрипучий голос черной кошки. Ну да она никому не расскажет правду.
Люди ссорились.
– Я сейчас с ума сойду! – в который раз повторила Полина.
Она сидела в низком и широком кресле, теряясь на фоне винно-красной обивки с золотыми вензелями. Полина была пьяна и не скрывала того.
– Я уже сошла с ума. И ты тоже, дорогой, если… если приволок сюда это, – Полина указала на мальчишку в грязном свитере.
– Вынужден согласиться, – мягко заметил Андрюшка. – Это крайне неосмотрительный поступок, Герман Васильевич.
Андрюшка вернулся поздно. Позже Ильи. И громко хлопнул дверью, слишком уж громко. Желал, чтобы время его прихода заметили?
Его желание исполнилось. Илья заметил.
Он и сейчас замечал, складывая минусы и плюсы.
Минус Саломея. Ушла, не сказав ни слова. Это злит.
Минус Лера. Ее пока не хватились и хватятся не скоро.
Минус Кирилл Васильевич. Мила нервничает. Она то и дело поглядывает на часы и к двери оборачивается каждую минуту.
Плюс мальчишка, подобранный Гречковым.
Случайный элемент? Новая карта в колоде, рассыпанной мадам Алоизой?
– Кирочка пропал, – вздыхает Милослава. – Он сказал, что вернется к восьми, а уже половина девятого.
– Зачем ты притащил сюда его? – Полина неловко выбирается из кресла. – Он тебя обманет. Он хочет тебя обмануть. Все хотят.
– Кирочка всегда приходит вовремя, – Милослава не делает попытки вмешаться, она занята собственными мыслями. И в задумчивости касается мочки уха. Циркониевая серьга раскачивается.
– Ты его просто задолбала, вот он и решил погулять. Раз-два-три-четыре-пять…
Герман Васильевич стоит в центре комнаты. Человек-памятник с медно-красным лицом. Он дышит ртом, а выдыхает через нос, и дыхание получается громким, хлюпающим.
– А вы, Герман Васильевич, и вправду неосторожны. Первого встречного – и в дом. Шел бы ты, мальчик. Не видишь: дяденька не в себе.
Почему Гречков молчит? Достаточно пары слов, чтобы заткнуть всех. А он молчит, расписываясь в собственной слабости. И шакалье наглеет.
– Чего тебе? Денег дать? – Андрюшка присаживается на корточки, но все равно смотрит на мальчишку сверху вниз. – Или шмоток подкинуть? Ты говори, не стесняйся.
– Заткнись, – слово-камень упало.
Но тон выбран неверно, и Андрюшка не замолкает. Он кладет руки на плечи мальчишки, заглядывает в глаза и повторяет:
– Это не твой дом.
– Кирочку надо искать! Он никогда раньше… Герман, позвони в милицию. Тебя послушают!
Герман кладет ладонь на грудь, не то нащупывая мобильник, не то проверяя, работает ли сердце.
– Отстань от Егора, – произносит он глухо, отстраненно. – И убирайся. Оба убирайтесь… Нет, все убирайтесь! Вон из моего дома! Вон!
– Да ты совсем сбрендил! – взвизгивает Полина.
– Думаешь, я не знаю, что ты с ним спишь? – Его тон по-прежнему ровный. – Я ж не слепой.
Она замолкает. Тонкие руки взлетают к губам и застывают, как будто Полина заставляет себя молчать. Ей бы оправдываться, гневно или виновато, убеждать супруга, что ему почудилось, а она молчит.