Читать «У водонапорной башни» онлайн - страница 44

— Руку готов на огонь положить, — говорит он, — нищета — это янки!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Резолюция Политбюро

Пора всерьез заняться партийными ячейками в порту, подтянуть их. Когда борьба за Вьетнам была в разгаре, обе эти ячейки жили полной жизнью. А потом работа пошла вяло. Наши очередные собрания как будто не отвечают запросам докеров. Конечно, им было трудно войти в обычную колею, многим казалось, что в повседневной партийной работе нет уже того накала, тогда как раньше она их удовлетворяла… Жестокие схватки в последние месяцы, борьба за «Пембеф», «Кутанс» и особенно «Дьепп» преобразили людей. Партия словно взяла новую высоту, и мы дышим учащенно в непривычной для нас атмосфере. Вот о чем думал Анри. Анри не только секретарь одной из этих ячеек, но, как член бюро секции, прикреплен к обеим. Та, в которой он состоит секретарем, носит имя Димитрова. И это тем более обязывает. Когда стало известно, что докеры пожелали назвать этим именем свою ячейку, остальные ячейки в районе подняли страшный шум: другие именуют себя скромно, по названию квартала или предприятия, а им, оказывается, этого мало. Так что если наша ячейка попадет в отсталые, ей, в случае чего, спуску не будет. И правильно. Прежде чем брать себе такое имя, надо десять раз проверить свои силы. Хорошо, что потом и ячейке железнодорожников было присвоено имя Пьера Семара, а две другие ячейки стали называться: одна именем Мориса Тореза, другая именем Андрея Жданова. Носить такие имена — это, конечно, очень лестно, но надо доказать, что мы их достойны. Тут уж надо быть впереди. Если притязаешь на почет, прояви особую требовательность к себе. Это ведь не то что называться: ячейка квартала Рыночной площади или ячейка квартала Золотой крест… Ведь до сих пор ни одна ячейка не решилась назваться именем товарища Сталина. Действительно, какой же должна быть эта ячейка! Что касается нашей ячейки, то она сейчас не на высоте. Вторая ячейка в порту носит имя Анри Гайяра — докера, расстрелянного нацистами.

Конечно, наше отставание отчасти объясняется отчаянной нуждой докеров. Трудно живется людям, оттого и труднее стало вовлекать их в работу. На вечерние собрания их не созовешь. Да это каждый знает по себе… Тут дело не в лени, а просто, когда измучаешься да есть нечего, такая сонливость одолевает… только бы забыться, ни о чем не думать… поскорее лечь. А еще некоторые господа смеют говорить, что нам нищета на руку! Разумеется, чем беднее человек, тем больше он ненавидит этот прогнивший режим, но партия сильна как раз тем, что борется против нищеты. Нет, не только в нищете дело, если бы не партия, нищета могла бы довести бог знает до чего! Одним словом, надо обе ячейки поставить на ноги. Многое тут зависит от сегодняшнего собрания.

Как это ни глупо, Анри даже робеет. Вот что получается, когда слишком утюжишь свой доклад. Обычно Анри чувствует себя на собраниях совершенно свободно, перед глазами держит только краткий конспект и говорит непринужденно, просто, как само скажется. Он знает всех и каждого не первый год, ячейка — как одна семья, привыкливсе высказывать друг другу без обиняков, напрямик. На этот раз, учитывая особую важность собрания, Анри засел за журналы и газеты, погрузился в «Юманите», «Франс нувель», «Кайе дю коммюнизм». Во-первых, радо было хорошенько все продумать, уяснить вопрос самому себе, а затем уж готовиться к докладу. Доклад, впрочем, будет короткий, Анри написал его от первого до последнего слова. А подготовка — это коварное дело; иной раз у тебя такое обилие материала, что не знаешь, с какого конца подойти, и запутаешься. Кроме того, хотя Анри привык выступать на собраниях и думает не о своей особе, а о том, как будут восприняты его слова, все же, когда рядом, в президиуме, сидит кто-нибудь из более опытных товарищей, человек, который лучше разбирается в политических вопросах, Анри чувствует себя как-то стесненно. А сегодня как раз будет Жильбер, секретарь секции. Да еще когда читаешь все по бумажке, это не очень располагает других высказываться. Ну, ладно, лишь бы не сбиться… В итоге Анри не успел даже перекусить до собрания. Он попробовал было съесть кусок хлеба, но чуть не подавился, как будто проглотил порошок, не запив водой. Сегодня самое важное — именно прения. Жильбер, инициатор совместного собрания обеих ячеек, когда обещал прийти, особо подчеркнул в разговоре: «Надо, чтобы высказалось побольше народу. Если товарищи стали реже посещать собрания, значит, это неспроста, — сказал он, — пусть они сами и объяснят причины, они лучше знают. А то мы частенько упрекаем людей, а их мнения не знаем. Вот и получается, что мы не охватываем массу».