Читать «Потоп» онлайн - страница 74

Это была не только война, это была новая война. Хмельницкий, поддерживаемый Бутурлиным, свирепствовал на юге и востоке; Хованский и Трубецкой — на севере и востоке, а шведы приближались с запада. Огненная лента превращалась в огненное кольцо.

Страна была похожа на осажденный лагерь.

В самом лагере было тоже неблагополучно. Один изменник, Радзейовский, уже бежал из этого лагеря к неприятелю, указал врагам на слабые стороны польских войск и склонял пограничные отряды к измене. Кроме того, не было недостатка и в магнатах, которые из-за личной вражды и честолюбия, из недовольства королем готовы были принести в жертву даже отчизну; немало было диссидентов, готовых праздновать свою победу хоть на могиле отчизны, но больше всего было лентяев, бездельников, заботившихся только о своих удовольствиях и богатствах. Но все же богатая и не изнуренная войнами Великопольша не жалела денег на защиту. Города и деревни доставили необходимое количество пехоты; за нею двинулась шляхта, за которой тянулись полки полевых войск во главе с полковниками, назначенными сеймиками, из числа людей опытных в военном деле.

Познанскую пехоту вел пан Станислав Дембинский, костянскую — Владислав Влостовский, а валецкой предводительствовал Гольц, славный солдат и инженер; калишскими крестьянами командовал ротмистр — пан Станислав Скшетуский, двоюродный брат Яна Скшетуского, збаражского героя. Пан Каспер Жихлинский вел конинских мельников и сотских. Из-под Пыздров шел пан Станислав Ярачевский, из Кцыни — пан Петр Скорашевский и Кослецкий — из Накла. Но опытнее всех в военном деле был Владислав Скорашевский; его советов слушали даже генералы и воеводы.

Заняв позицию в трех местах под Пилой, Устьем и Велюнем, ротмистры начали поджидать шляхту — ополченцев. В ожидании конницы пехота с утра до вечера возводила окопы и шанцы.

Между тем приехал первый из сановников, пан Андрей Грудзинский, воевода калишский, и остановился в доме бургомистра, с многочисленной свитой, одетой в голубые и белые цвета. Он рассчитывал, что его сейчас же окружит калишская шляхта, но так как никто не являлся, то он послал за ротмистром Станиславом Скшетуским, занятым устройством шанцев над рекой.

— А где же мои люди? — спросил он после первых же приветствий у ротмистра, которого знал еще с детства.

— Какие люди? — спросил пан Скшетуский.

— А всеобщее ополчение калишское?

Полупрезрительная-полускорбная улыбка показалась на смуглом лице ротмистра.

— Ясновельможный воевода, — ответил он, — ведь теперь идет стрижка овец, а плохо вымытую шерсть в Гданьске не покупают. Все они теперь на прудах за промывкой руна, справедливо полагая, что шведы не убегут.

— Как же это? — воскликнул смущенный воевода. — Неужели никого еще нет?

— Ни единой души, кроме полевой пехоты. А там и жатва близка… Хороший хозяин не уезжает из дому в такую пору.

— Что вы мне говорите?

— Шведы не убегут, а подойдут к нам еще ближе, — повторил ротмистр.

Рябое лицо воеводы побагровело.

— Что мне шведы? Мне будет стыдно перед другими, если я останусь один как перст!