Читать «Крайний» онлайн - страница 88

Я выпил.

Опанас улегся спать. Когда захрапел, я залез на печь, пошарил рукой за его спиной, нащупал мыло, вытащил, спрятал в свою торбу.

Надо было куда-то срочно идти.

И я пошел, куда несли ноги. Ноги несли, а в голове стучали для бодрости любимые стихотворные строчки. Только не изнутри меня, а входили внутрь откуда-то из не известного мне места.

Жди меня, и я вернусь.

Не понять, не ждавшим, им, как среди огня.

Пришел в Шибериновку. Там обо мне слышали. Посоветовали, где остановиться. У одной старухи я договорился, чтоб столоваться и спать.

Нескончаемым потоком ко мне тянулись люди. Шибериновка — большое село. Вокруг разбросаны хутора и маленькие села. Очередь не кончалась. Весна. Люди хотели жить. И я им сильно в этом помогал.

Однако работа подошла к концу примерно через неделю. Всех перестриг, перебрил. Десна готовилась к разливу. Старики говорили, что будет неминучий потоп. Кто ближе к берегу или в балке, поднимали имущество на чердаки, на крыши. Рабочие руки нужны. И я тут пригодился.

В Шибериновке встретил ледоход.

Двинулся дальше. Но легко сказать — двинулся. Честно говоря: поплыл на лодке-душегубке. Дно круглое. Колыхается при всяком движении, как люлька. А я младенчиком внутри расположился. Хорошая лодочка, если не перевернется. Долбленая. Из тополя. Но я насобачился. Правил твердой рукой.

Вода стояла всюду — и наверху, и внизу. Ни камня, ни земли, ни неба. Деревья по пояс в пучине.

Я любовался тишиной и ни про что не думал. А про что мне думать? Про Янкеля? Про Субботина? Каждый из них меня под себя хотел подладить. А я вывернулся. Ну тогда, может, думать про своих родителей и про отца в особенности с его еврейским подарочками налево и направо? Нет, нет и нет. И нет.

Я лучше думал про Надю Приходько и Наталку Радченко. Не в связи с происшествиями моей жизни, а как про женщин, у которых есть все, что мне надо в мои молодые годы. Я человек, и мне не чуждо. А как же. Омрачал мои представления тот факт, что Надя скорее всего в Киеве и про меня забыла с легкой усмешкой. А Наталка носит в животе ребенка неизвестно от кого. Не от меня. А ведь мы с ней лежали рядом. Но до дела не дошло.

Добрался до Корюковки. Развернулся там. Корюковка не село. Райцентр. Не такой, как Козелец или Остёр до войны. Все выгорело. Остались считанные хибары. А люди живут. Пришлых больше, чем коренных. Но милиция есть.

Я как обычно остановился у хороших людей.

Делаю свою работу по округе. Беру копейки.

Заходит милиционер. Отдает мне честь с вопросом: кто, откуда, на каком основании хожу туда-сюда. Говорят про меня. И до органов местного порядка дошло. Не с претензией, а просто.

Показываю паспорт. Милиционер — молодой, мне ровесник — смотрит, читает.

Потом говорит:

— А мне про тебя Гриша Винниченко рассказывал. Дружок твой. Ох и пройда ты!

Я встречно спросил:

— Почему — пройда?

— Гришка не обосновывал. Просто детство свое тяжелое вспоминал. И про тебя приплел. Говорит: «Нишка Зайденбанд — пройда. К нему в рот не лезь. Палец откусит». Надолго тут?

— Как получится. Я в отпуске. Стригу за копейки, а лучше за еду. Люди ж просят. Не откажешь. Тебя постригу. Инструмент хороший. Немецкий.