Читать «Крайний» онлайн - страница 86

А Субботин что может решить? Напишет рапорт про еврейскую организацию. Пока рассмотрят, пока по столам перекладывать начнут. Обстановка в мире тревожная. Сегодня евреи на повестке дня. Завтра другое. Вдруг и правда Третья мировая война. Красиво придумал. Ставка с генералитетом во главе. Сроки ставит Субботин. Пусть он себе сначала сроки поставит. А потом мне. И Янкель пускай сам со своими евреями разберется, почему его слушать не желают от страха, а потом мне наказывает, сидеть мне в подполье или как.

И вот мой итог. Вина за мной одна. Единственная. Нечаянная. Негаданная. Неосторожная вина, словом. А значит, простительная. С точки зрения принципа. А если без принципа, то и говорить не о чем.

Но в несостоявшийся еврейский лагерь я пошел. Так как шел не с обычной стороны, как водил меня Янкель, а с другой стороны, то землянки с колодцем я никак не обнаружил. Кружил кругами, напирался на свои следы, а потом махнул рукой. Дело к весне. Развезло. Не снег, а манная каша комьями. Завязнуть можно до смерти. И не замерзнешь вроде, а опасно. Воспаление легких и так и дальше. Жалел рабочий инструмент, что остался в лагере. Достанется кому-то счастливому. Не мне. И не Янкелю.

Я обнаружил себя в местности Антоновичского шляха.

Пошел прямо. Вырисовалась хата. Сарай. Хутор деда Опанаса. Но все заброшенное, обшарпанное. Я подумал, что там пусто от людей. А место хорошее. Главное — крыша есть. У меня в торбе находился хлеб, шмат сала. Я надеялся передохнуть пару дней. Собраться с мозгами и что-нибудь окончательное решить.

Меня встретил собачий лай.

На пороге стоял дед Опанас. Я его узнал сразу. Он смотрел пристально с-под ладони, как богатырь на картинке. Мне было все равно. Я смело шел вперед.

Поздоровался первый.

— Здоров був, дид Опанас!

— Ты хто?

— Не впизнаеш?

— Ни. Кажи, хто, а то в мэнэ ружжо.

Я засмеялся.

— Шо ж ты, диду вбъеш мэнэ? Отак стрэлыш и вбьеш?

А сам приближаюсь вроде беззаботно. Осталось несколько шагов. Опанас запустил руку за дверь, выхватил ружье и стрельнул в мою сторону. У самого уха пронеслось. Я бросился к нему вырвал ружье, кинул на землю, в мокрый снег.

— Старый ты дурень. Ты по каждому стреляешь?

Дед твердо ответил:

— По кожному.

Я его обхватил за плечи и немного потряс. Хоть я был ниже его ростом, но плечи Опанаса поддавались легко, голова болталась из стороны в сторону.

— Пойдем в хату. Хватит выкаблучиваться.

Дед как будто что-то разглядел в моем лице. Чтоб ему облегчить задачу, я стащил с головы шапку.

— Я у тебя на хуторе был в 41-м. Малой хлопец. Ты меня в сарай послал. А еще двое военных были тогда. Их полицаи словили. Помнишь?

— Нэ памьятаю солдатив. Був малый еврэйчик. А ты ж дорослый. Той малый в мэнэ рушника вкрав. И собаку. Добрый собака в мэнэ був. Букэт.

— Ну, не помнишь, и не надо. Я так, слышал стороной, что у тебя на хуторе случилось. Хотел примазаться. Вроде знакомый. Пошутить хотел. Я из города. Пустишь ночевать?

— Заходь. Ружжо визьмы. Мэни нагыбатыся тяжко. Попэрэк болыть. Нагнуся — обратно нэ розигнуся.

Я подобрал ружье. Зашли в хату.