Читать «Крайний» онлайн - страница 107
Маргарита Хемлин
На попутках добрался до Чернигова быстро. Последней попалась полуторка. Полный кузов яблок. Антоновка. Желтая, светится. Хоть и под дождем. Спелая до последней степени. Уселся прямо на яблоки. Ем одно за другим. Наелся до оскомины. А остановиться не могу. За пазуху набрал. Шофер хороший попался. Когда я вылазил, посмотрел на мой оттопыренный яблоками живот и еще добавил в картуз.
— Ешь, — говорит. — Все равно сгниют.
Дождь не переставал.
В квартиру Субботина я стучался в виде огородного пугала. Вода с меня текла морскими потоками.
Стучал, стучал — никакого ответа. Только собачий скулеж из-за двери.
Дело клонилось к вечеру, я вышел на улицу, уселся на скамейку неподалеку, чтобы не терять обзор.
Дождь перестал. Я задремал.
Поспал немного. А уже темнота. Обсмотрел окна. В субботинских света нет. Поднялся. Постучал слабенько.
Собака загавкала. Голос приказал ей замолчать. Я узнал Субботина и постучал громче. Дверь открылась.
Не глядя на меня, Субботин пробурчал:
— Заходи, Васька. Выгружай свою утробу. Я как раз голодный.
Я удивился. Субботин объяснил, что рассмотрел меня всего, пока я дрыхал на скамейке. Вытащил у меня из-за пазухи одно яблоко.
— Эх, Вася-Василек. А ты и ногой не дрыгнул. Не то что мозгами не пошевелил. Я на тебя целый час через окно любуюсь.
В квартире темно. Только каганец горит тускло. Еле-еле.
Субботин позвал:
— Цуцик!
Из кухни выбежала собака. Большая, лохматая.
Субботин скомандовал:
— Сидеть.
Говорю:
— Вы, Валерий Иванович, скажите ей, что я свой. А то она подумает, что я что-то плохое вам хочу сделать и бросится.
— Нет, Вася. Ты не свой. Ты чужой. Пускай знает, в любую секунду может обстановка перемениться. — И опять к собаке, со всей строгостью: — Сидеть, Цуцик.
Собака села, как приказал хозяин. При плохом освещении я заметил, что у нее на морде белые пятна и ошейник белый. В виде половины ромашки.
Помимо воли позвал:
— Цветок.
Собака дернулась ко мне, но тут же остановилась.
Я громче позвал:
— Цветок!
Собака гавкнула и бросилась ко мне в ноги. Завиляла хвостом, завизжала, как человек от радости.
Я ее обнял за шею. Она меня лизала в лицо. Яблоки вываливались одно за другим, одно за другим. Весь пол в яблоках. И мы с моим дорогим другом Цветком по этим яблокам ногами ходим, как в райском саду.
Опомнился я от Субботина:
— Цуцик! К ноге!
Цветок кинулся к Субботину и замер у его ног.
Я говорю:
— Не ругайте его сильно, Валерий Иванович. Это моя собака. Цветок. Он меня узнал. Собака же ж. Удержаться не может.
— Знаю, что твоя собака. Она возле Пятницкой крутилась. Недели две крутилась, как ты ушел. Я подобрал. Мне собака нужна. Позарез необходима. Я, Вася, слепну. И так слепну, что удивительно. Временами ясно-ясно вижу, как при яркой лампе. А временами — не вижу. В больнице врачи смотрели. И в Киеве. По нашему ведомству. Хорошие врачи. Не профессора кислых щей. Настоящие. Два еврея, правда. Ничего понять не смогли. На нервной почве. Само пройдет. Я спрашиваю: «Когда пройдет?» Не знают. Боятся, а не знают.