Читать ««На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений» онлайн - страница 55

«С швейцарской миссией уплыть…»

Малиновка моя, не улетай, Зачем тебе Алжир, зачем Китай?

Г. Иванов

С швейцарской миссией уплыть — В Шанхай, подальше всех Австралий. Забыть себя и Вас забыть На островах чудесных Бали. Чуть-чуть глаза подрисовать И белые цветы — к пробору. И загореть. Не ждать, не звать. Не верить звездному узору. Работать: англичан везти В колонии, домой — французов. Менять заложников. Спасти В пожар как можно больше грузов. Купить японские стихи, Китайского божка, что с рыбой. Шелка легки, теплы, сухи, И стать — Царевною Улыбой. Там улыбаться суждено И рикшам, и последним гейшам. И будет так заведено У нас потом всегда в дальнейшем. Восток сощурил длинный глаз, Манит подальше — за женьшенем. Не совершай в степях намаз, Мы вере предков не изменим. Там тигры. Уссурийский край. И царь зовется Берендеем. А где же был меж речек рай, Чью память мы всегда лелеем? За ним бы надо повернуть, Вернуться нужно в общем даже. Тут север Польши. Обогнуть — Все рубежи, межи и кряжи. О, речка Мирка, а другой Я что-то здесь еще не вижу. Я спину изогну дугой, Я прыгну, не возненавижу… Как сладко, заключив контракт, Его исполнить и вернуться. Довольно дуться. Первый акт Закончен. Можно улыбнуться. Я научилась языкам И сказкам самой первой ночи. Мы миримся. И по рукам. Нет больше слов, ни сил, ни мочи.

1942

«Это было головокруженьем…»

Это было головокруженьем: Окна замерцали, как вода, Раздались аршины на сажени, А углы исчезли без следа. И на прежнем нашем огороде, Видит Бог, века не политом, Гряды продолжали в том же роде: Каруселью, смерчем и винтом. Каждая цвела хоть лебедою, Каждая мечту произвела, Одуванчики рвались ордою, Ворохом перинного тепла. Например, посеянная дедом, Где-то у бассейна, резеда Шевельнулась и кисейным бредом Возместила некие года. И в воронке ветреного мая, Шутки ради что-то прополоть, Это я прошла, глухонемая: Не душа, не память и не плоть. И как в зале отразилась слева, На прозрачном воздухе — одна. Мой двойник нездешнего посева, Милый друг пророческого сна… Что не ждет уже довоплощенья, Только теребит, не торопясь, Наше неудачное сращенье, Сквозь стихи затеянную связь. И глазами упрекнула снова За вот этот пышный огород, Что цветет почти что с полуслова, Даром в стороне который год.

28.5.1945