Читать ««На этой страшной высоте...». Собрание стихотворений» онлайн - страница 51

ПОЭТ:

Любительство. Искусственный язык. Я послужу, быть может, лучше Музе. Переводить я с русского привык, И с Музой я почти всегда в союзе. Она надменна и, порой, — глупа. Но что же делать? Музу обуздаю. Я потружусь для скрипок, ритмов, па. Как говорится, будет дар Валдаю. К тому же переводчики стихов — Соперники порой поэтам. Ахматова жалела, что мехов Касаюсь я и грею даже летом…

ИЗДАТЕЛЬ:

Что — лирика опять? Хе-хе… Как встарь? Ну, в добрый час. Но я предупреждаю, Что много Вам платить я не смогу. К тому же Вы работаете где-то И, как всегда, благополучны Вы.

МУЗА:

«Mon ombre у resta Pour у languir toujours» Женева. И с моста Я вижу vos amours.

18.8.1942

БАЛЛАДА

Во время оно в Берне жил Красавец юный — Богумил. Он был с балкон, он был высок. Смотрел с тоскою на восток. Но у собора как-то раз Он встретил взгляд таких же глаз, Как те, что там оставил он, Для чуждых гор, что как заслон. — А я Людмила. Добры дан. Ты мне сегодня Богом дан. — Вот вся баллада, весь рассказ. Две пары рук. Две пары глаз.

18.8.1942

АКРОСТИХ

Но сероглазый сон стоит в алькове. И мне мерещится, что Аладдин Кровавой лампой освещает внове Огромные сокровища один. Ликуют лаллы, и горят гранаты, Ах, кто оденет этот изумруд? И кто с тобой в подземные палаты Идет, таясь, среди червонных груд? Аркадами подземными подходит, Ласкает драгоценности и ждет? Люби меня, подарок мне подходит, А то кольцо тебе не подойдет?

18.8.1942

СЕНТЯБРЬ

Это шорох моих стихов, И дыханье моих духов, Вороха листвы у оконницы. Ты не спишь, но уже задремал, Ты меня проморгал, прозевал И уже не боишься бессонницы. Я пою тебе в сером дожде, И в фонтане, и в кране, везде — Нет на свете такой поклонницы. Спи, мой милый, ты так устал, Даже книжку перелистал, На страницах ища приписочки, Дочитал, досмекнул до конца, И слетели на пол два гонца — Светло-серые эти записочки. Кто сидел за моим столом? Кто моим оттолкнулся крылом? Кто касался узорной мисочки? Это я у тебя была? Посидела опять у стола, Эту сказку тебе навеяла. И вошла моя сказка в сон, И качнулся сон в унисон. Я ушла, свои звезды посеяла…

25.8.1942

«Это вам не Минин и Пожарский…»

Это вам не Минин и Пожарский — Это есть Аскольдом могила. Не мясничий двор и не боярский — Здесь легла подкиевская сила. Город Канев. Эх, Тарас Шевченко, Слышишь ли меня? И молвит: слышу, Казаченьку, где ты, казаченько? Я не вижу, выхожу на крышу. Что клубится по дороге дальней? Колобок, ушел он от медведя, Василек повылинял печальный. Привереда, едя — недоедя. Ухо приложил к земле: не слышу Трепет наших флагов по-над Доном. На Памира северную крышу Вышла я и жду тебя поклоном. Марево в ночах, струится, льется, Заслонилась слабою ладонью. Едет, едет, бубенец смеется. Ты не спи на солнце, доню, доню.

26.8.1942