Читать «Полное собрание рассказов» онлайн - страница 268

II

В Бегое имелись термальные источники. Им и был обязан маленький городок своим появлением. Никогда не будучи фешенебельным курортом на водах, он привлекал к себе настоящих инвалидов со скромным достатком со всей габсбургской империи. Правление сербов очень мало изменило его — до 1940 года городок сохранял свой австрийский стиль, — зато сейчас здесь все вокруг было разрушено. Здесь сражались партизаны и усташи — точнее, и те и другие поджигали городок и оставляли. Большинство домов сровнялись с землей, а их обитатели обосновались в подвалах или импровизированных убежищах. Обычный распорядок дня не требовал от майора Гордона присутствия в городе, поскольку начальство и военные располагались в таких же, как и у него, деревенских домиках на окраинах, зато он ежедневно частенько наведывался в маленький парк и городские сады. Разбитые шестьюдесятью годами ранее, они были очаровательны и, как ни удивительно, все еще содержались в порядке двумя старыми садовниками, которые по-прежнему потихоньку пропалывали сорняки и подрезали деревца, даже когда улицы полыхали огнем пожаров и назойливо строчили пулеметы. В парке среди редких деревьев петляли прогулочные дорожки, стояли статуи, имелось возвышение для оркестра, а также пруд с карпами и диковинными утками и декоративные клетки, оставшиеся от некогда имевшегося тут маленького зоопарка. В одной из них садовники держали кроликов, в другой — домашнюю птицу, в третьей — рыжую белку. Партизаны проявили особенную заботу об этих садах: в центре главной площадки они разбили клумбу в форме советской звезды и расстреляли человека, которого поймали за рубкой скамейки на дрова. Над садами высился склон, поросший орешником, со множеством протоптанных тропинок, и на каждой стояли на тщательно вымеренном расстоянии киоски, где некогда продавались почтовые открытки, кофе и целебная вода. Здесь, хотя бы на часок в день, под ласковым осенним солнышком майор Гордон мог забыть о войне. Не раз во время своих прогулок он встречал мадам Кануи, отдавал ей честь и улыбался.

Потом, через неделю, он получил из своего штаба в Бари радиограмму, гласившую:

«Исследовательская группа юнрра запрашивает подробности перемещенных лицах Югославии тчк доложите любых вашем участке».

Майор ответил:

«Сто восемь евреев».

На следующий день (радиосвязь действовала только по два часа в сутки) отстучали:

«Ускорьте подробные данные по евреям имена национальность условия».

Так что долг вывел майора из садов на улицы, где меж оштукатуренных раковин еще цвели лимонные деревья. Он прошел мимо оборванных чванливых партизан (все молодые, некоторые едва ли не дети), девушек в боевом наряде, перевязанных, позвякивающих медалями, с фанатами на ремне, непорочных, веселых, бесполых, едва ли на людей похожих, выросших на горных бивуаках, распевающих патриотические песни, сидевших на корточках рука об руку вдоль тротуаров, где всего несколько лет назад ковыляли ревматики с зонтиками и легким чтивом.