Читать «Марина Юрьевна Мнишек, царица Всея Руси» онлайн - страница 211

— Поверь, дочь моя. Господь ни в каком положении не оставит тебя без защиты. Главное — сохранить жизнь себе и младенцу.

— Какой ценой? Превратиться в нищенку, скитающуюся по неведомым дорогам и делающую все, чтобы скрыть свое истинное лицо? Или искать себе места в монастыре под вымышленным именем? Перестать быть царицей даже на словах, даже перед лицом десятка готовых тебе каждую минуту изменить прислужников?

— Дочь моя, неисповедимы пути Господни. Тем более неисповедимы пути, которыми Господь приводит своих избранников на престол. Тебе следует положиться на Божественное Провидение.

— Я так и сделаю. Но пока я просила тебя о Заруцком.

— Я сделал все по твоему желанию. Ты помнишь, дочь моя, молодого монаха моего Ордена — Антонина? Он переоделся в военное платье и смешался с толпой шляхтичей и их прислужников около ясновельможного пана. Единственно, чего я не могу ему объяснить, за чем именно ему следует наблюдать.

— За всем. За каждым словом Заруцкого. Тем более действием.

— Ты перестала доверять своему самому верному слуге? Это невероятно!

— Ты так думаешь, святой отец? Что же здесь такого невероятного?

— Мне не следовало бы тебе этого говорить, дочь моя, но…

— Ты имеешь доказательства его верности, каких не имею я?

— И да, и нет.

— Что значит — да?

— Повторяю, мой сан не позволяет мне говорить о страстях человеческих и уж во всяком случае их поощрять. Но обстоятельства таковы, что я предпочитаю согрешить, но сказать тебе: ясновельможный пан испытывает к тебе далеко не одни верноподданнические чувства.

— Знаю.

— Он объяснялся тебе в них?

— Никогда, святой отец. Да и есть ли нужда в подобных объяснениях? Его поступки, поведение говорят сами за себя.

— Именно это греховное чувство и представляет лишнюю гарантию верности тебе и твоему сыну.

— Отец мой, а если бы я не была царицей Московской, а простой вдовой с сиротой на руках, он бы испытывал ко мне те же чувства?

— Странные предположения!

— Почему же? Я все это испытала на себе. Я никогда бы не обратила внимания на царевича Дмитрия у нас в Вишневце, если бы он не был царевичем. Нет, я лукавлю, святой отец, — если бы перед ним не открывалась дорога к русскому престолу.

— Ты возводишь на себя напраслину, дочь моя.

— Не надо меня оправдывать, святой отец! Я не нуждаюсь в оправдании. Царевич Дмитрий…

— Должен был удовлетворить твое тщеславие, хочешь ты сказать, не правда ли? Я отвечу тебе на твои самообвинения. Ты не могла отделить его человеческих достоинств от той жертвенности, которую несут в себе все коронованные или обреченные на несение короны особы. Ты сама говорила мне о его редкой смелости, силе, ловкости — они поражали твое воображение. Но ты должна была воспринимать его как коронованную особу, и это смущало тебя.

— Смелость, сила, ловкость… Все эти качества в гораздо большей степени присущи Заруцкому. И еще красота, которой никогда не грешил покойный царь.