Читать «Средневековая андалусская проза» онлайн - страница 224

Юсуф аль-Куфи, зная это, лежал не шевелясь, пока мальчики не проехали и показался паланкин, в котором был халиф. Тогда он выскочил на дорогу и встал перед верблюдом, на котором был установлен паланкин. Невольники натянули свои луки и хотели стрелять в него, но ар-Рашид крикнул: «Оставьте его!» Лучники опустили оружие, а Юсуф произнес такие строки:

Что за диво там я вижу на шагающем верблюде? Дождик, солнце, месяц ясный, веру, явленную в чуде? Да, все это сочеталось в дивном образе Харуна, За которого собою жертвовать готовы люди.

Харун, протянув руку к Юсуфу, произнес! «Добро пожаловать, Юсуф! Как тебе жилось все это время? Подойди ко мне». Когда Юсуф подошел к халифу, тот приказал подать ему коня, и он сел на него и поехал рядом с паланкином, беседуя с ар-Рашидом и декламируя стихи, а Харун был весел, и благосклонно улыбался. Потом он приказал одарить Юсуфа и сложить песню на те стихи, которые посвятил ему Юсуф.

* * *

Множество историй сложили об известном катибе Аббане ибн Абд аль-Хамиде аль-Лахики. Однажды он послал своему покровителю из рода Бармакидов, Фадлю ибн Яхье ибн Халиду, такие стихи:

Не дубина и не карлик, весь раздувшийся от жира, Бородатый, с длинным носом, светоч я во мраке мира. Я не праведник брезгливый, подобравший важно полы, И не тот, кто распускает их, как ветреный задира.

Фадль позвал аль-Лахики к себе, и когда тот явился, вазиру принесли послание из Арманийи. Фадль бросил это послание Аббану и велел ему ответить на него. Аббан ответил так удачно, что Фадль приказал выдать ему миллион дирхемов и приблизил к себе так, что тот первым входил в дом вазира и выходил последним, а когда Фадль выезжал, Аббан ехал рядом с ним.

О стихах Аббана узнал Абу Нувас и сказал, издеваясь над ним:

Хуже всех крикун шумливый с дерзостью своей горластой; Я подобную трещотку не назвал бы головастой; Бородатый, с длинным носом, — не найти других достоинств; Государей ты порочишь невоздержанностью частой. Сквернослов неисправимый, туп, чванлив и лжив к тому же, Красть остроты не стыдишься, так что лучше ты не хвастай.

Узнав об этих стихах, Аббан послал записку Абу Нувасу, где просил его не распространять их и обещал ему за это отдать полученный им миллион дирхемов. Но Абу Нувас ответил: «Даже если ты пообещаешь мне сотню миллионов, я все равно сделаю так, чтобы эти слова стали известны людям».