Читать «Литературократия» онлайн - страница 295

(526) Подробнее о механизмах формирования вкусов и эстетических оценок см.: Берг 1998в.

(527) Можно заметить, что российские элиты структурно отличаются не только от высшего света императорской России с его сословной иерархией, но и от «звездного общества» европейских и американской культур. Далеко не каждый, зарабатывающий много, получает приглашения на самые престижные мероприятия — там нет ни спортсменов (хотя они имеют высокие доходы), ни путешественников (так как их поведение не умещается в рамки либерально-просветительской модели), ни интеллектуалов типа М. Гаспарова или С. Аверинцева, и не только потому, что последние пренебрегают светской жизнью. Значение светского человека определяется его возможностями умножать символический капитал власти, специфической рекламоемкостью его образа, способного стать ставкой при операции обмена «культурный капитал — власть», «символический капитал — деньги».

(528) Ср. утверждение Е. Курганова о непризнании феномена Пелевина именно из-за популярности его в массовой аудитории. «Пелевина, несмотря на всю его ЧИТАЕМОСТЬ, вернее из-за нее, боятся включить в претенденты Большого Букера (Малый Букер он получил, когда еще не был столь неприлично популярен, когда его феномен еще не столь определился для окружающих) именно из-за того, что явление Пелевина существует как бы вне литературы» (Курганов 1999: 5). Иначе говоря, массовая популярность выводит за предела поля литературы.

(529) Бурдье 1994: 215.

(530) См.: Пригов 1998а: 117.

(531) Проблема смещения актуальности из литературного поля в пространство массмедиа обсуждалась, в частности, на семинаре «Литературный факт: вчера, сегодня, завтра» (см.: Морев 1999: 37).

(532) См. подробнее: Мизиано 1997: 104.

(533) Так, для А. Гольдштейна книга Аркадия Белинкова об Олеше «едва ли не первое в истории русской словесности предвестье того, что впоследствии получило имя соц-арта» (Гольдштейн 1995: 253), а для А. Гениса первый постмодернист — Андрей Синявский (Генис 1994:278). Рауль Эшлеман в качестве раннего советского постмодернизма рассматривает прозу Паустовского, а затем даже «деревенскую прозу» (Eshelman 2000). Подробнее о попытках атрибутации постмодернизма различным советским писателям см.: Курицын 2000: 177–179.

(534) В. Линецкий, используя категориальный аппарат Джонатана Каллера (из его книги «О деконструкции. Теория литературы и литературная критика после структурализма») и Катерины Кларк, описывает соцреализм как постмодернизм, находя много параллельных соответствий. См.: Линецкий 1993, а также Гройс 1995, Парамонов 1997.

(535) См.: Эпштейн 1996, Weitlaner 1998: 147–202.

(536) Липовецкий 1997: 109. Не только для Липовецкого западный постмодернизм рождается в процессе деконструкции высокоиерархизированной культуры модернизма, в то время как эквивалентом модернизма на русской почве стал соцреализм. О параллелях между процедурами деконструкции модернизма и соцреализма см. также: Дубин 1994, Смирнов 1995а.