Читать «Филифьонка, которая верила в катастрофы» онлайн - страница 7

Шторм уходил все дальше и дальше, он бушевал, решительный и уверенный. Но все самые страшные звуки стихли. Стихло все, что выло, хрустело, разбивалось вдребезги раскалывалось на части, падало и рвалось. Опасность таилась в самом доме, а вовсе не где-то на воле.

Филифьонка осторожно вдохнула едкий запах водорослей и открыла глаза.

Мрак уже не был так беспросветно-черен, как в гостиной.

Волны медленно бились о берег, плыли мимо нее все дальше и дальше за песчаные дюны, исчезая вдали, у самого горизонта, и снова возвращаясь назад. А спокойные лучи маяка свершали свои медленный круговорот в ночи, неусыпно следя за штормом.

«Никогда раньше я не бывала ночью одна вне дома, — подумала Филифьонка. — Знала бы мама!..»

Она поползла вниз по береговому откосу навстречу ветру — чтобы как можно дальше уйти от дома хемуля, — все еще держа в лапке фарфорового котенка. Ее немного утешало то, что она может хоть кого-то опекать и защищать.

Море стало белым от пены, ветер резкими порывами налетал на соленые гребни волн, и они взлетали над берегом как столбы дыма.

В доме за ее спиной что-то грохнуло, но Филифьонка даже не оглянулась. Она сидела, скрючившись, за громадным камнем и широко открытыми глазами смотрела в ночь. Она больше не мерзла. Самое поразительное было то, что она вдруг почувствовала себя в абсолютной безопасности. Ощущение было для Филифьонки совершенно необычным и показалось ей чарующе прекрасным. Да и о чем, собственно говоря, беспокоиться? Ведь катастрофа уже разразилась. К утру шторм утих. Филифьонка едва обратила на это внимание, она сидела, размышляя о самой себе, о своих личных катастрофах, о своей мебели, и думала: как же ей теперь все о устроить по-настоящему? Собственно говоря, ничего ведь не произошло, просто ветром сдуло дымовую трубу.

Но в глубине души Филифьонка чувствовала, что это — самое важное событие, которое случилось в ее жизни. Оно потрясло и совершенно перевернуло все ее существо. Она не знала, как поступить, чтобы снова вернуться в обычную колею.

Она думала, что прежней Филифьонки уже не существует, и даже не была уверена в том, что желает ее возвращения. Ну а все, чем владела прежняя Филифьонка?

А все, что разбилось, покрылось сажей, треснуло и промокло насквозь? Подумать только, недели напролет восстанавливать все это, клеить, чинить да разыскивать затерявшиеся обломки и осколки…

Стирать, и гладить, и красить, и огорчаться оттого, что некоторые вещи починить невозможно. И постоянно помнить, что непременно остались кое-где трещины и щели и что раньше все было гораздо лучше… О нет! А потом выставить всю эту нищенскую дребедень, как и раньше, в мрачной комнате и по-прежнему думать, что это и есть настоящий домашний уют…

— Нет, этого я делать не стану! — воскликнула Филифьонка и поднялась на ноги. Они у нее совершенно затекли и застыли. — Если я попытаюсь сделать все точно так же, как прежде, я и сама стану прежней. Я снова стану бояться… Я чувствую это. Тогда за мной снова тайком прокрадутся циклоны, ураганы и тайфуны…