Читать «Филифьонка, которая верила в катастрофы» онлайн - страница 6

Ее собственная душевная буря всегда бывала ужаснее всего, но так ведь случалось всегда. И в самой глубине души Филифьонка чуточку гордилась своими личными катастрофами, о которых знала только она одна.

«Гафса просто ослица, — думала она. — Глупая дамочка, у которой в голове, кроме пряников к чаю и наволочек, ничего нет. Она даже в цветах не разбирается. А во мне тем более. Теперь она сидит там и думает, что со мной никогда ничего не случалось. Это со мной-то, со мной! Ведь я каждый день переживаю гибель земного шара и все же по-прежнему одеваюсь и раздеваюсь, и ем, и мою посуду, и как ни в чем не бывало принимаю гостей».

Филифьонка высунула мордочку из-под одеяла, сурово вгляделась в темноту и сказала:

— Я вам покажу!

Что она хотела этим сказать?! Затем она снова залезла под одеяло и прикрыла уши лапками.

Время близилось к полуночи, а за окнами все нарастал и нарастал шторм; к часу ночи ветер достиг уже сорока шести метров в секунду.

Где-то около двух часов ночи сдуло дымовую трубу. Половина ее рухнула на дом, а остальное съехало вниз, в очаг. В дыру, образовавшуюся в крыше, видно было темное ночное небо с мчавшимися по нему огромными тучами. А потом шторм ворвался в дом, и уже больше ничего нельзя было разглядеть, кроме пепла, летевшего из очага, и развевавшихся на ветру гардин, и скатертей, и семейных фотографий, метавшихся в воздухе вокруг Филифьонки. Перепуганные безделушки ожили; вокруг все шуршало, звенело и грохотало, двери хлопали, картины съезжали на пол.

Обезумевшая Филифьонка в полной растерянности стояла посреди гостиной в развевающемся платье, и в голове у нее стучало: «Ну вот! Случилось! Теперь все пропало! Наконец-то! Теперь мне больше нечего ждать».

Она подняла телефонную трубку, чтобы позвонить Гафсе и сказать ей… ну да, сказать такое, что навсегда пришлепнуло бы Гафсу к стенке. Что-нибудь торжествующее и успокоительное.

Но телефонные провода тоже сдуло ветром.

Филифьонка ничего не слышала, кроме рева бури и грохота съезжавшей с крыши черепицы.

«Если я поднимусь на чердак, ветром сдует крышу, — подумала она. — А если спущусь в погреб, на меня обрушится весь дом. Так всегда бывает, когда что-нибудь случается».

Схватив фарфорового котенка, она крепко прижала его к груди. Внезапно ветром рвануло окно, и по полу вихрем закружились осколки стекла. Потоки дождя заливали мебель красного дерева, а красивый гипсовый хемуль сорвался с пьедестала и разбился вдребезги.

С ужасным грохотом и звоном рухнула на пол огромная хрустальная люстра, доставшаяся ей от дядюшки, маминого брата. Филифьонка услышала, как рыдают и жалуются ее вещи, увидела, как мелькает в разбитом зеркале ее собственная бледная мордочка, и, не задумываясь, ринулась к окну и выпрыгнула из него.

И вот она сидит на песке. Теплый дождик омывает ее лицо, а платье, точно парус, хлопает и развевается вокруг.

Она крепко зажмурилась, поняв, что теперь она — в самом центре опасности и совершенно беспомощна.