Читать «Половецкие пляски» онлайн - страница 113

— Ладно, потерпи, у меня последний, — промямлил Глеб, и он с гадливой гримаской помахал выкраденными у Филиппа часиками. — Узнаешь?

— Откуда они у тебя? — умилилась Карина после внимательной паузы, когда, близоруко прищурившись, подозрительно рассматривала вещицу.

— От Филиппка.

— С Филиппом теперь дружишь? — удивилась Карина.

— Я-то нет, а вот ты, судя по часикам, с ним водилась когда-то. Кстати, у него девочка завелась. Не приревнуешь?

— Отчего ж… Девочки всегда были его слабостью. Тайной, правда. Фил умел блюсти реноме.

— Какие открытия! Кто бы мог подумать. Наша бабуля очень бы огорчилась…

— Кристальный человек наша бабуля. Она не нарадовалась, пока я жила у Фила, думала, так надежней, друг семьи все-таки. Филипп каждый день звонил ей и докладывал о моих успехах в испанском, о подготовке на филфак… якобы. Иногда прямо из постели и звонил, непросохший…

— М-да! Какого черта ты с ним связалась? Старый конь борозды не испортит — так, что ли?

— Много будешь знать — скоро состаришься. И вообще что ты понимаешь в зрелых мужчинах, — расплылась Карина в раскрасневшейся улыбке.

— Красненькое тебе явно на пользу, — не удержался Глеб, — все лицо как одна сплошная веснушка, а на ней еще маленькие плодятся. Кстати, помнится, ты хотела покончить с конопатостью? Ты забросила эту идею?

— Пошел ты…

— Расскажи мне какую-нибудь сказочку про Филиппа.

Глеб быстро описал пресловутую подслушанную мизансцену, которая, однако, не произвела на сестрицу сильного впечатления.

— Ничего удивительного. Фил всегда точил на папочку зуб, — ответила Корри, невозмутимо доставая с полки вазочку с печеньем и отодвигая свекровкину бутылку с кислой мутью. — Фил завидовал папашиному разгильдяйству… я уверена, прежде всего он обвинял нашего daddy… Хотя сие большая глупость. Господи, но если вспомнить, как Фил изображал благородный гнев по поводу брошенной Ани со мной в брюхе… он ведь считал, что я от нашего папаши…

— Да?!

— …и думал, что тому легко все сходит с рук, никогда в жизни пальцем не пошевелил, а как сыр в масле катался. О, Фил еще тот классовый обличитель — в кулачок, шепотом, перед телевизором и стаканом. Он так любил говорить, что всего в жизни достиг сам, вылез на карачках из нищего детства, вкалывал грузчиком… Мать у него умерла рано, отца не было, приходилось кормить себя и брата, даже костюм было не на что купить, на танцы не пойти и с девушкой не познакомиться. Эту песню я выучила назубок. И вот теперь он, скромный труженик, вышел через тернии в люди… У него профессий, по моим подсчетам, больше дюжины, но обычно он называл себя ювелиром. «Волшебником серебра», ни больше ни меньше, от скромности не умирал, во всяком случае — передо мной. Да и с какой стати… Но отцовское порхание по жизни не давало ему покоя, любой человек, которому с рождения была дана некая доля благополучия, его бесил. Это так понятно… Я не думаю о нем плохо, здесь другое. Я во многом даже благодарна ему. Сгоряча начал обучать меня ювелирке, мол, будешь ученицей. Ну какая из меня ученица! Он все время внушал мне мысль, что я вроде Золушки в нашей семье, и когда-нибудь это пойму, и мне нужно как можно скорее получить профессию, образование, чтобы не пропасть в мире, полном опасностей и испытаний… и подобные глупости. Что мне необходимо жить отдельно от вас, а иначе в один прекрасный день я увижу, что — как он выражался — пирог делят не поровну. Знаешь, он на все смотрел с колокольни обиженного мальчика. А я, конечно, тогда смотрела ему в рот. Сценарий «отверженной» крепко засел мне в голову. Потом…