Читать «Половецкие пляски» онлайн - страница 109

— Ну ты и балбес, — почему-то вдруг с нежностью выдохнул Филипп. — Мы все когда-нибудь грешим. Потом нам стыдно, мы чувствуем вину, а потом мы забываем о ней или она совсем не кажется нам виной. Мы не хотим нести этот груз одни, нам хочется его с кем-то разделить, и мы выбираем себе товарищей по ноше, тех, кто якобы сильнее и благородней нас, кто выдержит и не собьется с курса, да просто кому это раз плюнуть… И после этого надеемся, что теперь, обновленные и невесомые, как бабочки, безмятежно продолжим свой путь. Но нет таких, больших и сильных, нет, все мы одинаковы, — поучительно захрипел Филипп. — Я частенько попадаю в эту ловушку. Ну да ладно! Лучше вздрогнем.

Вздрогнули. Глеб, слабо уловивший смысл тирады, тупо взирал вокруг, на голубоватые стены, на зачерненные углы потолка, на старый закопченный тюль, накладывавший липкий отпечаток на облетавшие березы и клены за окнами. Над плитой висели традиционные разделочные деревяшки, и одна радовала румяным рисунком: плотная девица с коромыслом в овале надписи «жду любви не вероломной, а такой большой-огромной». Глядя на нее, Глеб по контрасту вспомнил нечеткие очертания Филипповой жены, которую однажды видел на фото. Она была узколобой и бледной.

— А ты небось думал, что я о другом совсем, что я бог знает к чему клоню, к злодействам каким?.. Вот скажи, как ты истолковал мои слова насчет того, что мы все виноваты? — развеселился Филипп, и впалые его щеки разрисовал алкогольный румянец.

— Ну тормоза попортили, например, или бросили снотворное в чай, — подыграл ему Глеб. — Должна же быть в семейной истории пара-тройка злодейств для разнообразия.

— Все вместе, да? Сообща? Чудесно, батенька! Фантазер ты, однако ж… — тон Филиппа медленно спускался в минорную тональность. — Ладно, закроем эту тему.

«Вот уж дудки», — заартачился про себя Глеб, ссыпая портсигарные крошки в пепельницу. Толком ничего не сказано, а скользкая тема уже задета. Нужно Филушку еще помучать, выдавить из него хотя бы хилый аффект, а то так совсем скучно. Терять Глебу нечего, никто из родни к Филу более не ездок, старинное знакомство треснуло, и некому теперь будет одинокому рыцарю поплакаться в жилетку. Однако проковырять щелочку в его железной коже и нащупать слабое место с налета — затея явно не одного вечера, и Глеб платил за свою опрометчивость позывом извиниться, скорей откланяться и выйти вон. Он вертел в руках все тот же портсигар с какими-то выпуклыми фейерверками на крышке. Фил осторожными пальцами взял этот обломок имперского стиля из чужих рук, съежился лицом в тихой улыбке и спросил: «Нравится?» Глеб быстро кивнул, хотя, конечно, соврал, просто нужно что-нибудь мусолить в руках, когда неловко. Филипп ударился в воспоминания, где и когда ему вручили эту вещицу, а Глеб готовился к последней маленькой бестактности с тем же чувством, с каким, бывало, проковыривал в мешках с сахаром маленькие дырочки, а бабка, обнаружив, ойкала и суетилась.

— Может, это все из-за Карины, больной вопрос отцовства…

В сущности, это была шпилька вовсе не в адрес старика Фила, но нельзя сказать, что он остался к ней равнодушен. Филипп поднял голову и странно приоткрыл кое-где щербатый рот, окинув Глеба печально-остервенелым взглядом.