Читать «Палитра сатаны: рассказы» онлайн - страница 132

В то время как я негодовала, видя, что сына все больше задвигают в тень по той причине, что уже нет больших государственных казней через обезглавливание, случилось некое происшествие, пробудившее во мне хоть слабую, но надежду: покушение Пьера Леконта на Луи-Филиппа; оно могло иметь совершенно непредвиденные последствия! Газеты сообщали, что виновный, кавалер ордена Почетного легиона и главный смотритель парка Фонтенбло, выбрав день, когда король с семейством прибыл в замок в открытом экипаже, произвел по государю два выстрела. Промахнувшись, он выскочил из укрытия и пустился бежать, так что задержать его удалось лишь после долгой охоты, прочесав весь парк и обложив его, как какого-нибудь волка. Событие было настолько неординарным, что газеты скрупулезно прослеживали все его этапы. Палата пэров из числа своих членов организовала особый суд, пять дней обсуждавший меру наказания за цареубийство. Тридцать два судьи подали свои голоса за смертную казнь. Лишь Виктор Гюго, пресловутый поэт, в прошлом году получивший звание пэра, наперекор мнению своих собратьев заявил, что он в принципе враг любых «необратимых санкций». Еще одна абсурдная выходка этого тщеславного субъекта, который не желает удовольствоваться писанием и продажей стихов, а имеет претензию во что бы то ни стало будить совесть своих современников. Но, несмотря на его бестактное заступничество, вердикт вынесли без послаблений: я была счастлива за Анри-Клемана. Вот наконец голова, достойная его!

Казнь должна была состояться 8 июня 1846 года. Анри-Клеман сперва боялся, что этот профессиональный шанс может уплыть у него из-под носа: он подвергался преследованию за долги и ему грозило заточение в Клиши. Я знала, что он, ведя в столице рассеянную жизнь, продал завещанные ему отцом ценные бумаги, дающие право на ренту, знала, что он разоряется, покупая картины, безделушки, книги, что он не только сочиняет стихи, но и посещает притоны, где играет по крупной, что десятки кредиторов гонятся за ним по пятам, но мне все же не хотелось верить, что беспорядок, царящий в его личных финансах, настолько серьезен, чтобы помешать ему исполнять работу палача. Поэтому я с облегчением узнала, что, несмотря на всякого рода бюрократические помехи, на рассвете 8 июня 1846 года не кто иной, как он встретил Пьера Леконта на помосте гильотины. Хотя в том же письме Анри-Клеман сообщал, что тем не менее, пока он приводил в исполнение смертный приговор, за каждым его движением, не спуская глаз, следил понятой, приставленный полицией. И этот же муниципальный агент надзирал за ним все то время, пока с площади убирали «помост правосудия», а затем, чуть поотстав, последовал за фургоном, в котором он доставил обезглавленный труп на Кламарское кладбище. Затем, проводив Анри-Клемана до его дома, дабы тот мог «освежиться и переодеться», названный понятой отправился с ним в тюрьму Клиши. Моего бедного палача тотчас же засадили под замок за долги!