Читать «Маджонг» онлайн - страница 64

Есть ли у сочинителя слова, способные описать ужас души, ощутившей себя во власти лукавого, есть ли у художника кисти и краски, способные изобразить ее радость от нежданного спасения? Кто передаст восторг, испытанный душою нашей в тот миг, когда воля Всевышнего явила себя пред нею во всем могуществе? И как рассказать о том счастье, которое пережила она, ощутив Его силу. Нет у нас ни слов таких, ни красок. Не было слов и у Чичикова. Не поднимаясь с колен, плакал он и молился, как не молился с самых нежных лет, а то и вовсе никогда не приходилось взывать ему с такой силой и страстью к Господу. О чем просил Его Чичиков? В каких грехах каялся он на исходе <…> глухих предрассветных часов? Бог знает..

<…>

…пенье птиц, над дорогой, над лесом, над всей землей поплыл торжественный и радостный звон колоколов. Все было в нем…

* * *

— Вопросов, конечно, много, — потерла нос Рудокопова, дочитав отрывок, — но ответы мы будем искать потом. Разумеется, рукописи я покупаю. Все, что есть у продавца. Кстати, кто ее продает? Семенов? Или уже кто-то другой? И сколько он за нее хочет?

— Толик Семенов. На Петровке его зовут Енотом.

— Почему Енотом?

— Увидишь — поймешь, — улыбнулся Малевич. — А рукопись он пообещал отдать бесплатно. Если ты купишь альбом немецких акватинт начала девятнадцатого века.

— Альтруист, — фыркнула Рудокопова.

— Небольшой. За альбом он просит раза в полтора больше, чем он стоит на самом деле. А то и в два. Так что я бы советовал поторговаться.

— Конечно будем торговаться, Виталий Петрович, — засмеялась Рудокопова. — Будем торговаться за каждый цент с особым остервенением. Но скажу вам по секрету, что я их возьму по любой цене. А пока, если вы не против, я спрячу копии. Они мне очень пригодятся.

— Бери, конечно, — согласился Малевич. — Пей кофе. Стынет.

— Да-да, спасибо, — Рудокопова осторожно подержала в руках плохо вымытую чашку с темно-бурой неаппетитной жидкостью и через минуту поставила ее на стоявший неподалеку журнальный столик.

То, что Семенов решил продать свою часть рукописей и обратился за этим к Малевичу, было большой удачей Рудокоповой. Ей не составило труда найти Чаблова и Батюшека — все-таки они люди известные, а как быть с неизвестным литератором Семеновым, где его искать: в Германии, в Киеве, в России? Где? До этого утра она не знала.

«Если сегодня удастся купить бумаги Семенова, а Львов привезет из Семипалатинска долю Батюшека, можно будет всерьез торговаться с Чабловым, — думала Рудокопова, листая семеновские копии. — Какой ему смысл держать у себя четверть рукописи, если три четверти у меня и он их наверняка не получит? Собрать семьдесят пять процентов — это было бы отлично, сказочно хорошо. Ничего, — решила она. — Сейчас покончу с Семеновым и буду сама звонить Батюшеку в Семипалатинск. Надо проложить Львову дорогу к третьей части», — она поймала себя на том, что о частях рукописи сейчас думает как о пакетах акций. Только на этот раз ей недостаточно контрольного пакета. Ей нужно все!