Читать «Рождение дороги» онлайн - страница 7
Олег Фокич Коряков
Дороги нет.
— В топоры!..
Падают деревья, летят сучья. Урчит, переваливается на колодинах, лезет, всё лезет, продирается вперёд ГАЗ-6З. Настырный!
Ночью было холодно, теперь — пот литрами. На еланях воздух плавится от жары, дрожит и слоится.
Но это бы всё ничего, вполне терпимо, если бы не лесная мразь.
— Вот за всякие там открытия премии разные дают, — начинает рассуждать Ванчик. — Я бы все премии собрал и отдал тому, кто изведёт мошкару и комаров, — он нещадно бьёт себя по загривку: это оводы предупреждают, что нельзя забывать и о них.
Накомарники давно сброшены: в них слишком жарко, и, кроме того, мошкара всё равно пробивает сетку, жжёт, липнет к потной, распаренной коже, лезет в уши, нос, рот.
Слава запевает на мотив известной песенки о моряке:
И Ванчик во всё горло подхватывает:
Остальные молчат, и песня быстро вянет: очень уж неестественна сейчас ее бодряческая интонация. И — на песню уходят силы…
И всё же к вечеру ещё восемь километров остались позади.
На ночлег остановились засветло. Профессор сочувственно оглядел свой отряд. На руках и лицах— ссадины и расчёсы. Одежда обтрепалась, поизорвалась.
— Н-да-с. — Овечкин задумчиво помолчал. И неожиданно: — Виталий, за водой!
— Почему это я?
— А почему не ты?
Коллектор сжал зубы: «Ладно, товарищ Овечкин, пользуйтесь своей властью!»
— Ванчик, магнитометр!
Ох, опять шагать по тайге… Ну, ничего, зато — с магнитометром. Это интересно, и есть чему поучиться. Недаром Ванчика, хотя ещё и не всерьёз, называют магнитометристом. Штука, может быть, и не очень хитрая, а важная, — по колебаниям магнитных напряжений узнавать, какие породы и как глубоко залегают под землёй. Ну, узнаёт-то, конечно, не Ванчик, а сам профессор. Ванчик только таскает магнитометр по лесу, смотрит на прыгающую по циферблату стрелку и сообщает профессору отсчёты прибора…
Зыбкие сумерки начали кутать лес. Овечкин, склонившись над каким-то камнем, отбил молотком образец протянул Ванчику:
— Держи-ка. У меня всё полно. У костра запишем. — И двинулся к биваку.
Ванчик повертел камень в руках, сунул в карман и догнал профессора.
— Это порфир, да, Пётр Николаевич?
— Ишь ты, разбирается!
Лица Овечкина Ванчик не видел, но в коротком хмыканье услышал одобряющую теплоту. Ванчику сделалось приятно, и он решился спросить:
— Пётр Николаевич, а как вы думаете, выйдет из меня геолог? Когда-нибудь, конечно, не сейчас.
— Геолог? А вот посмотрим, когда это «когда-нибудь» придёт. Тогда и посмотрим.
— А я институт думаю кончать, Пётр Николаевич.
— Институт — институтом. Во всякой профессии, кроме знаний, ещё кое-что требуется… — И, не досказав, что ещё требуется во всякой профессии, умолк…
К биваку они подошли уже в темноте.
