Читать «Запоздалая оттепель, Кэрны» онлайн - страница 34

К вечеру был готов круглый стол. Он сверкал, как зеркало. Кузьма позвал бабу: — Принимай, хозяйка! Куда занести его?

Шурка ахнула. Глаз не могла оторвать.

— Спасибо, Кузьма!

— И это все? — буркнул тихо.

— Ну, будет тебе! — обвила шею руками, обцеловала шершавое лицо. — Золотые руки у тебя! Вот это мастер! Я уж думала, что, кроме как на дрова, никуда этот хлам не годится.

— Если меня помыть и побрить, может, тоже на что-нибудь сгожусь? — покраснел от собственной смелости.

— Не шути так, Кузьма! Я уже обожглась! Ты побалуешься со мной и опять к жене вернешься. Мне же новый позор и боль. Зачем? Иль не хватило лиха?

— Шурка, ты когда одна осталась?

— Скоро два года.

— Я — полгода. Но не вернусь. — Подошел к бабе вплотную. Глаза в глаза. Говорили без слов…

— Не спеши! — потупила взгляд Шурка.

— Чего боишься? Иль со страху лед за кипяток приняла?

— Мы слишком мало знакомы…

— Это не причина. Мы не дети. На увлечения и ошибки нет времени, — притянул к себе Шурку Кузьма.

— Дай остыть памяти. Дай поверить тебе, — сказала тихо. И Кузьма отступил.

На следующий день к Александре приехал брат. Познакомился с Кузьмой. Разговорились. Якову понравилась работа Кузьмы. И он предложил:

— Знаешь, я работаю директором стардома. Не удивляйся. Так получилось. Принял барак-развалюху с полсотней немощных стариков. Это было пять лет назад. Теперь мои старики живут в пятиэтажке. Их уже триста человек. Понимаешь? Нужны нам столяры и плотники, повара и прачки, электрики и сантехники. Но… Люди к нам идут неохотно. Как услышат о наших заработках, и вовсе отказываются. Уходят.

— Но я тоже за спасибо работать не стану! Это враз говорю, — перебил Кузьма.

— Смотря как работать будешь. Просто числиться или делом заниматься. Мы платим по результату. Если вот так, как Шурке сделал, и у нас не будешь в обиде.

— Как Шурке? Для этого слишком много надо! — усмехнулся Кузьма, глянул на бабу, та покраснела.

— Мы везде объявления повесили. Приходили люди. Говорили мы с ними об условиях и требованиях наших. Ну, одним мы не подошли, другие — нам. Так и случилось, что за весь месяц только и приняли одну женщину — поварихой.

— Видать, оплата не подошла. Иначе что? Работы теперь мало. Люди без денег. А у вас зарплату вовремя дают? — спросил Якова.

— Тоже не без перебоев. Врать не буду.

— А потом как? Ведь вам и плотники, и столяры лишь на время нужны. Когда все будет поделано, поувольняете. И опять ищи человек работу. Но прежнее место уже будет занято. И тогда куда деваться?

— Хороших работников не увольняют. Их берегут. За них держатся. А никчемные кому нужны? Конечно, отбор у нас жесткий. Неспроста. Сам понимаешь, ведь работа в стардоме — это дело особое. У нас лишь несчастные старики живут. Их обижать грех. Нигде и никому не нужными стали. Одинокими. Иные и вовсе без крова, без куска хлеба. Хоть и воевали, потом работали. А старость достала, и хоть живьем на погост иди. Обидно за них. Теперь совсем плохо стало. Выгоняют многие стариков на улицу, своих родителей. Другие деды продали жилье, чтоб с голоду не умереть. Пенсии не хватало. Сами жили на улице — в подвалах… Мы их собрали, приютили, отмыли, кормим. Стараемся, чтобы забыли они свои беды, успокоились. Не даем их в обиду никому. Измучила, избила их жизнь. Многие и теперь никому не верят…