Читать «Запоздалая оттепель, Кэрны» онлайн - страница 32

— Хм-м! Ну что тут особого? Я ж не в хахали к ней. Просто так, время скоротать. Поболтать. Чего зазорного? — уговаривал самого себя.

Но другой голос, откуда-то из глубины, укорял:

— Жена в больнице, может, последние дни доживает. А ты, вместо того чтоб ее навестить да примириться, кобелиться вздумал, старый хорек!

— Какая жена? Баба! А их полный свет. Сама выгнала! Выкинула за все доброе! Жены — это те, какие любят своих мужиков. Настасья не такая. Значит, просто баба! Их до Африки раком в три ряда не переставить. А вот жены, выходит, не имел. Может, теперь повезет…

Вспомнилась пышная Шуркина грудь, тугой, подобранный зад. И плечи… Округлые, белые. Тело без единой морщины, открытая улыбка и копна русых волос…

«А может, вернулся к ней ее мужик? Небось нагулялся вволю и опомнился! Да и признает ли меня?»

Вышел на остановке. И, подойдя к знакомому дому, позвал громко:

— Александра! Шурка!

— Чего надо? — Женщина вышла из дверей. Вгляделась. Подошла поближе.

— Не признала? Кузьма! Помнишь, ты меня лопатой приласкала?

— Ой! А и правда! Я еще и потом все боялась, не расквасила ли тебе мозги… Ну, пошли в избу, если ты ко мне. Чего на дворе мерзнем? — Повела в дом. — А вспоминала я тебя не раз. И знаешь с чего?

— Сознавайся! — стрельнул глазами в глубокий вырез платья.

— Вот шельмец! Ну куда пялишься? Иль уж прыть взыграла? Иль про лопату напомнить?

— Так и приди к тебе! А ведь звала! Ну, чего меня вспоминала? — вошел в дом вслед за хозяйкой.

— Ты говорил мне в прошлый раз, что работал столяром. Правду сказал иль сбрехал?

— Я и есть столяр. Только сейчас свинарем работаю, оттого что наш комбинат закрыли. И другие — в прорухе.

— С женой помирился?

— Нет.

— Ишь ты! Выходит, гордый! В одном дому маетесь? Дурно!

— Я туда к ней не приходил. Отдельно живу. Комнатуху мне дали. К бывшей бабе тропу не топчу. Вот внук нынче навестил. Обсказал, мол, бабка в больнице. Ну да кто виноват? А и у меня за это время все вконец отгорело к ним. Сколько промаялся, хоть бы кто навестил…

— Значит, и у тебя на душе, как у меня. Была любовь, осталось пепелище… — сверкнула слеза едва приметной искрой.

«Тянет. Говорить не хочет, чего вспоминала меня… Может, глянулся я ей?» — подумал Кузьма, понемногу смелея:

— Я вот пряников к чаю принес. И вина. Кагор. Говорят, полезное! — выставил на стол высокую бутылку и кулек.

— Как живется тебе? Обвыкся? — Шурка присела к столу.

— Поначалу трудно было. Спал в свинарнике. Ни пожрать, ни помыться… На душе — хуже, чем в навозной куче. Всего себя наизнанку не раз вывернул. То ее, то свою душу и норов винил. Конечно, тянуло домой поначалу, что греха таить. Но ить воротись, знамо дело — признай ее правоту во всем. И попадешь под каблук полностью. Там не дыхни. Это уже конец. Самого себя назвать тряпкой. Кому такая жизнь нужна? Вот и решил все заново! Уже отболел… А твой не объявился?