Читать «Человек Номоса» онлайн - страница 140

Генри Лайон Олди

А жаль.

Нет, все-таки я скотина. И дурак.

— Уезжай!.. уезжай! с рассветом! прошу тебя!..

И она туда же. Как сговорились.

Потом она ушла. Провожать запретила. А я — счастливый! обессиленный! — лежал, закинув руки за голову. Думал. И почему-то о спартанском басилее. Тиндарее-старике. Жалко мне его было. Сухой, дряхлый; одной ногой в могиле. Или двумя. Всего боится. Всем завидует. Был в изгнании, младшему брату Гиппокоонту завидовал: почему на троне? почему силен, горд, почему сыновей без меры наплодил?! почему убит самим Гераклом?! — то-то славы… Вернулся, надел венец, стал брату Икарию завидовать: почему веселый? почему его нимфа любит? сыновья почему? дочь?! Вырвал отречение от прав на трон, все, что мог, вырвал, прямо из рук — опять зависть гложет: почему не плачет? не горюет? почему смеется?! Сейчас женихам завидует. Боится и завидует: почему молодые? сильные? буйные?!

Завистливый трус.

Это казалось очень важным: завистливый трус. Скряг покупают, глупцов обманывают, мудрых убеждают; сильных побеждают или устраняют. А трусов, преисполненных зависти? Что надо делать с ними?! Я и не заметил, как мне стало скучно. Мысли стали ледышками, медными шариками, я катал их в горсти, раскладывал в том или ином порядке…

Тиндарей — завистливый трус. Женихи — слепые драконы: «Мне! мне, единственному!» Елена — оружие возмездия.

А я? кто я?!

И самое главное: что я должен видеть, чувствовать и делать?!

Утром, неподалеку от костра, нашли задушенного Аргусом человека. Карлика. Значит, не спартанец: здесь таких еще во младенчестве — со скалы. В руке убитый сжимал сапожное шило: отравленное. Похоже, он успел раз-два пырнуть шилом собаку, но по поведению Аргуса не было видно, что пес собрался в собачий Аид. Напротив: резвился, как щенок. Ластился ко мне. Руки лизал.

— Уезжать надо, — сказал Эвмей, пнув карлика ногой.

— Уезжать надо, — сказали Ментор с няней. Филойтий и остальные кивнули.

— Надо, — согласился я. — Скоро уедем.

Думалось о другом.

Почему Аргус, без звука задушивший карлика с шилом, пропустил ко мне Диомедову сестру?

ЛАКОНСКАЯ ДОЛИНА, ЗАПАДНЫЙ БЕРЕГ РЕКИ ЭВРОТ;

Спарта,

покои Диомеда

(Стасим-хорал)

— Теламонид кричит, что каждого убьет…

— Подалирий с охраной ходит, с хеттийцами…

— Да все мы с охраной ходим! Дожили!..

— Идоменей, говорят, своих пиратов уже кликнул. Он ведь Атрею свояк…

Свояк, чужак… Это я критянину велел: нужны корабли. На всякий случай. Если спешно отступать придется. Или людьми поддержать, с тыла. Идоменей к Гифийской пристани верного человека отправил; а я в придачу кормчего Фриниха. Слали тайно, да здесь теперь любая тайна — нимфам на смех. Ничего, зато корабли… «пенные братья»…

Пускай.

День прошел шумно и безалаберно. Я распускал хвост перед Пенелопой: обстрелял всех, даже Тевкра-Лучника, потом на мечах. Удивительно: они здесь почти все оказались — рабы. Рабы вспыльчивости, рабы осторожности, рабы желания победить, рабы призрака по имени «Честный Бой»; рабы страха потерять лицо… рабы вопля: «Мне! только мне!..»