Читать «Москва — Петушки» онлайн - страница 41
Венедикт Ерофеев
И черноусый изобразил на бумажке такую вот хреновину. И объяснил: горизонтальная линия — это линия обычной трезвости, повседневная линия. Наивысшая точка кривой — момент засыпания, наинизшая — пробуждения с похмелья…
— Видите? Это же голая зеркальность! Глупая, глупая природа, ни о чем она не заботится так рьяно, как о равновесии! Не знаю, нравственна ли эта забота, но она строго геометрична! Смотрите: ведь эта кривая изображает нам не один только жизненный тонус, нет! Она все изображает. Вечером — бесстрашие, даже если и есть причина бояться, бесстрашие и недооценка всех ценностей. Утром — переоценка всех ценностей, переоценка, переходящая в страх, совершенно беспричинный.
Если с вечера, с пьяна природа нам «передала», то наутро она столько же и недодаст, с математической точностью. Был у вас вечером позыв к идеалу — пожалуйста, с похмелья его сменяет порыв к антиидеалу, а если идеал и остается, то вызывает антипорыв. Вот вам в двух словах моя заветная лемма…
Она — всеобща и к каждому применима. А у Вас — все не так, как у людей, все, как у Гете!..
Я рассмеялся: «Почему ж она все-таки лемма, если она всеобща?..»
И декабрист — тоже рассмеялся: «Коли она всеобща, то почему же лемма?..»
— А потому и лемма! Потому что в расчет не принимает бабу! Человека в чистом виде лемма принимает, а бабу — не принимает! С появлением бабы нарушается всякая зеркальность. Если б баба не была бабой, лемма не была бы леммой. Лемма всеобща, пока нет бабы. Баба есть и — леммы уже нет… В особенности — если баба плохая, а лемма — хорошая…
Враз заговорили все. «Да что такое вообще: лемма?» «И что такое — плохая баба?» «Плохих баб нет, только леммы одни бывают плохие…»
— У меня, например, — сказал декабрист, — у меня тридцать баб, и одна чище другой, хоть и усов у меня нет. А у Вас, допустим, усы и одна хорошая баба. Все-таки, я считаю: тридцать самых плохих баб лучше, чем одна, хоть и самая хорошая…
— При чем тут усы! Разговор о бабе идет, а не об усах!..
— И об усах! Не было бы усов — не было б и разговора…
— Черт знает, что вы городите!.. Все-таки, я думаю: одна хорошая стоит всех ваших. Как Вы на это смотрите?.. — Черноусый опять поворотился ко мне. — С научной точки зрения, как Вы на это смотрите?..
Я сказал:
— С научной, конечно, стоит. В Петушках, например, тридцать посудин меняют на полную бутылку зверобою, и если ты принесешь, допустим…
«Как! Тридцать на одну! Почему так много!» — галдеж возобновился…
— Да иначе кто ж вам обменяет! Тридцать на двенадцать — это 3.60. А зверобой стоит 2.62. Это и дети знают. Отчего Пушкин умер, они еще не знают, а это — уже знают. А все-таки никакой сдачи. 3.60, конечно, хорошо, это лучше, чем 2.62, но все-таки сдачи не берешь, потому что за витриной стоит хорошая баба, а хорошую бабу надо уважить…