Читать «Отражения» онлайн - страница 9

— Может кому-то и не нужна. Но мне и вам — нужна. Её трудно доказывать — кто-то всегда считает, что она другая. Потому что у каждого своя правда. И навязывать ее можно по-разному. Можно силой, а можно — тем, что показывают сегодня по телевидению.

Другое дело, что молодежь запуталась уже в правдах. И я не вижу вокруг настоящего, что-то сделанного в кино или театре вечного, на уровне. Как я называю — «от Софокла…» И до сегодняшнего дня через Шекспира, Мольера, Чехова. Может где-то подпольно, невидимо для нас и творят люди, делают, но их не видно.

Помню, еще в юности, еще до войны, я впервые увидел в Литве фильм «Веселые ребята». И мне показалось — как хорошо в Советском Союзе жить. Как здорово. И мне казалось — вот она, правда. А как же? Если в кино врут, то в газете бы сразу написали об этом. Разве можно не верить тому, что пишут для всех или всем показывают. Ложь ведь сразу бы разоблачили — такого, мол, нет, это все сказки. И только потом разобрался, с всякими там Лениными-Сталиными, что на самом деле и что такое неправда, но — для всех. Это было, а сегодня — другое…

— Реклама, мишура, покемоны… Уйдет ваше и среднее поколение, со своими ошибками и успехами. Но мне кажется, что складывается реальная ситуация, что и «школа» уйдет, разве нет такой опасности? И где выход?

— Посмотрите телевизор… Включите — сразу все видно. Если человек мыслящий, читающий — то он разберется. А, если он все время сидит у компьютера и смотрит только то, что ему дают, приносят на блюдечке, даже пережевывать, напрягаться не надо — то и получается этакий нереальный, виртуальный мир.

Меня беспокоит, что молодежь мало читает серьезное и настоящее. Ну не очень знают сегодня, кто такой Достоевский, а больше интересуется, кто такой, чем занимается, сколько он зарабатывает? Только это. Он что, занимается компьютерами? Вот, попробуйте, спросите на улице. Что там, спрашивать сегодня о Достоевском… О Бальзаке и не говорю. Ну и что? Это у меня такой пессимизм, но с юмором, легкий. Я не жалуюсь, нет вроде оснований, но нет сегодня для меня такого, что бы я делал с такой радостью и отдачей, как было, когда работал над настоящими ролями и в настоящем театре и кино.

И дело не в том, что времена изменились. Оно конечно — меняемся и мы, и время. Я о другом. Изменились приоритеты, оценочные и нравственные критерии. Раньше мешали напрямую, старались навязать свое, какие-то штампы. Диктовали и вмешивались. Причем те, кто мало что понимал в том же театре, но считал себя по должности знатоком. Но настоящие творцы свое дело делали честно и сильно. Помню, вдруг появился фильм «Сорок первый». Любовь. «Белый» офицер и убивающая его в конце, как врага, но ни за что «красная» девушка. Это было уже шагом. И высоким языком. Также происходило и с Тарковским. Мешали, ругали, замалчивали. И что? Я помню, как Тарковский дал мне ключ от какого-то маленького зальчика на «Мосфильме» и тайно там смотрел его «Андрея Рублева», уже запрещенного. И еще предупредил: «Если кто спросит, что здесь делаешь, скажи, что смотрю отснятые материалы». Такая была жизнь в чем-то. И где «они» — те, кто диктовал? А «Андрей Рублев» останется. Наш с ним «Солярис», кстати, зритель и тогда очень плохо принял. Ну как же, действия нет, «экшен» нет. Даже на Каннском фестивале плохо принимали — дали нам «Серебряную пальму», но это жюри — словно компенсировало. Оценило. А зрители не приняли. И пресса была вялая. Но через несколько лет — загремело везде. А сегодня все наоборот. Тарковский — как эталон. И заслуженно. Вот пересняли американцы свой «Солярис», деньги вложили, реклама, актеры дорогие, но критики фильм очень нелицеприятно сравнивают с работой Тарковского. Значит, истина была «тогда», у него. Хотя у новой версии, может быть, коммерческая цель — основная, как и во всем. Вернуть свое и заработать. И достаточно. Но главное, все-таки, что правда и творчество были всегда — «не смотря на обстоятельства».