Читать «Жизнь на старой римской дороге» онлайн - страница 60

Многие голубятники после женитьбы переставали гонять голубей. Что же касалось Акопа, — не было никакой надежды, что он когда-нибудь бросит это занятие и полностью отдастся своему ремеслу.

— Да оставь ты этих голубей, ради бога, — молила, упрашивала жена, — дочь у тебя растет, не век же ей дома сидеть, пожалел бы.

Акопа прямо-таки трясло, сводило судорогой от этих разговоров. Перед его мысленным взором вставали молочно-белые голуби, а рядом — бледноликая дочь с черными волосами, и душа его разрывалась от боли. Он мрачнел, разъярялся, иногда поднимал руку на жену, кричал:

— Ты опять за свое, хватит! Извела!

Порой он звал дочь, смотрел ей в черные, как арбузные семечки, глаза, сажал на колени и дрогнувшим голосом шептал:

— Девочка моя, чинара моя!..

В такие минуты слезы душили его, он поднимался на крышу, выпускал голубей и, когда они взмывали в чистое, прозрачное небо, забывал весь мир и его злые законы.

Не надолго ли?

— Дочь у тебя, или убей ее, или брось голубей, — снова начинала жена.

Но как он мог жить без своих голубей?

* * *

Шли годы, старился Акоп, но в душе все оставался ребенком.

Бывало, днями не заглядывал в цирюльню. Брил машинально, не отрывая глаз от окна.

Только заметит в небе голубя, бросается к дверям с бритвой в руке, в белом халате, позабыв о клиенте.

Шли годы. Дочь Акопа подросла, похорошела: волосы до пят, щеки как спелый гранат. И люди теперь сторонились не жены Акопа, а дочери.

— О господи, зачем ты дал мне дочь! О горе! — убивалась мать.

За дочку сватались, да все голубятники. А Акоп с женой поклялись ни в коем случае не выдавать дочь за голубятника.

Жена твердила:

— Брось своих голубей, довольно! Весь город дочь твою честит…

А что мог поделать Акоп? Мог ли он заткнуть рот всему городу?

И он ругал всех и вся последними словами.

Но что толку? Разве руганью сотрешь с чела дочери позорное клеймо?

Между тем бедная девушка вынуждена была оставить школу, потому что даже учителя звали ее «голубятниковой дочкой». Стоило ей запнуться на уроке, как учитель ехидничал:

— Говорят, отец твой голубей гоняет, да?

Какое отношение имели голуби к ее занятиям?

Акоп думал, думал и нашел выход: отпустил бороду. Если у голубятника была борода, жену его или мать не ругали, обычно ругали бороду.

Вот Акоп и отпустил бороду.

Жена сначала не поняла, зачем ему эта борода понадобилась.

Даже посмеивалась над ним:

— Вот еще поп на мою голову!

Она по-прежнему твердила, что он должен пожертвовать голубями ради дочери.

— Ты что думаешь с дочкой делать? Мариновать будешь — как-то набросилась она на мужа.

— Хватит тебе пилить. Вот, отпустил бороду, чего тебе еще?..

Но одной бороды было недостаточно, чтобы люди оставили в покое его дочь.

Часто она прибегала домой в слезах.

— Что случилось, голубка моя? — спрашивал Акоп.

— Оскорбили меня…

Акоп хватался за бороду, вздыхал.

Денег в дом поступало все меньше и меньше. Акоп открывал свою цирюльню раза два-три в неделю, и то для случайных клиентов.

Положение было безвыходное, и Акоп решился на жертву: он продал за пять золотых лучшую пару своих голубей. Это стоило ему полжизни. Единственным утешением были птенцы, оставшиеся от этой пары. Когда Акоп, получив золотые, достал из-за пазухи голубей и отдал их новому владельцу, на глаза его навернулись слезы. И лишь сознание, что на пять золотых можно прожить целый год и, следовательно, не открывать постылую цирюльню, его немного успокоило. Он утер слезы и направился домой.